Илья Долгов объяснил, почему мода и природа связаны

29 января гостем шоу Week&Star стал ведущий Илья Долгов! Читай интервью ниже или подписывайся на подкаст, мы есть в Apple Podcasts, Google Podcasts, Castbox, «Яндекс.Музыке».

Александр Генерозов: На Европе Плюс сегодня с нами парень, который умеет снимать мир живой природы и делать из этого классные фильмы. Он плавает в городских прудах с маской в поисках жизни, пытается подружить свои объективы с болотами, степями и горами, а также обитателями этих мест, и он ведущий телеканала «Живая Планета» – Илья Долгов! Привет, Илья, и привет всем, кто с нами сейчас!

Илья Долгов: Всем привет!

Александр Генерозов: Ты так удивился, когда я про пруды сказал, а плавал же?

Илья Долгов: Всякое бывало. И не только плавал, ещё и ходил в высоких-высоких сапогах, ночью с сачком пытался поймать раков, вдруг ночью нам срочно понадобились живые раки для съёмок, это была поздняя осень, ещё, в общем-то, не появился лёд, и можно было наловить прекрасных раков. Но прохожие сильно удивлялись и интересовались, как правило, не нужна ли мне какая-нибудь помощь.

Александр Генерозов: Ну слушай, зима, всё в снегу, во льду и жизни, вроде бы тоже затишье такое, я имею в виду биологической жизни. И у биологов такое время для раздумий, или это все обманчиво?

Илья Долгов: Ну тут стоит сделать некоторое замечание. Допустим, что касается нас, то мы снимаем живую природу, и у нас, действительно, более-менее воцаряется затишье. А если брать например прямо вот настоящих, полноценных биологов, учёных, то они прекрасно проводят время, обрабатывают материал, который они собрали на полевых студиях, пишут свои диссертации и в общем-то чувствуют себя прекрасно. Хотя, когда вот например мы снимали программу «Тайные механизмы природы», там был выпуск про зимний лес, и знаешь, в общем-то, получилось неплохо. В смысле, очень много получилось найти и снять всего живого.

Александр Генерозов: А я подумал, вот есть ли хоть какой-то приблизительный аналог нашего Нового года, коль мы уж недалеко от него ушли, у мира растений и животных? Вот какая-то точка, про которую можно взять и сказать: «Вот эта неделя – не будем уж дату брать конкретную, вот эта неделя – поворотная для всего, тут начинается новая точка отсчёта и можно говорить, что в жизни наступает новый цикл»?

Илья Долгов: Ну я думаю, такая точка есть, но скорее всего как всегда плавающая. Всё зависит от погоды, конечно. Думаю, в момент самых сильных заморозков например для растений можно считать – это точно новая точка отсчёта. Я думаю, это самое трудное для них время. Хотя если взять птиц, то клесты выводят своих птенцов зимой – это из немногих птиц, которые так делают. И для них, в общем-то, Новым годом-то и не пахнет!

Александр Генерозов: Принято. В рамках твоей программы «Тайные механизмы природы» ты занимаешься биологическими механизмами. Что такое механизм с этой точки зрения? Это, скорее, ну вот как лифт – это механизм, или как иммунная система – это механизм, при помощи которого мы защищены?

Илья Долгов: Про иммунную – теплее уже, да. Вот она уже, безусловно, механизм. Основная задача нашей программы была – показать, что каждая козявка, букашка, цветочек, любое животное – это не просто существующий отдельно в некотором вакууме организм, а что это часть определенного биотопа, часть экосистемы, что это маленькие шестеренки механизма жизни. Мы показывали, как они связаны друг с другом: расцветает цветочек, на него прилетает пчелка, собирает нектар, уносит к себе в гнездо, там размножается, потом этих пчёлок съедает, например, птичка щурка и так далее. То есть вот это, в том числе, и цепи питания какие-то, хитрые взаимодействия организмов, например, симбиоз некий. Ведь в дикой природе действительно многие существа способны к взаимовыгодному сосуществованию.

Александр Генерозов: Ну а ты вот, вроде бы, и человек не со стороны, и в биологическом ВУЗе – а ты окончил педагогический университет. И вот по идее, ты должен был всё, что ты видишь в своих исследованиях, об этом должен был знать уже. Или все равно, когда ты видишь вживую это, своей камерой, некий такой «Ах!» удивления вырывается?

Илья Долгов: Это как раз очень интересный момент! Естественно, определенная, так скажем, база у меня была, матчасть я учил. Но, тем не менее, есть вещи, о которых никто не знает. И вот всегда были такие забавные моменты, например, снимаем мы какие-нибудь грибы, а у нас есть консультанты, которые, между прочим, довольно крутые ребята, они преподают в МГУ и знают о своих объектах изучения, о грибах, практически всё! И то, бывает, показываешь им какое-нибудь видео, ускоренное, например, как растёт гриб, как распространяется его грибница, или ещё что-то. Они смотрят и говорят: «О, вот мы об этом знали, вроде бы, догадывались, но как именно это происходит, в, общем-то, представления такого не имели».

Александр Генерозов: То есть, такой элемент первооткрывательства?

Илья Долгов: Конечно! Такие съёмки, они под собой кроют ещё такой некий исследовательский элемент, потому что даже у крупных специалистов в очень узких областях это вызывает определенный интерес любопытства.

Александр Генерозов: А как думаешь, у природы же появился тайный механизм, как компенсировать тот весь бесчисленный вред, который принес Homo sapiens за свои несколько тысяч лет?

Илья Долгов: Я думаю, бесспорно! Об этом, кстати, снято довольно много интересных документалок, некоторые такие размышления о будущем. Как трансформируется природа, как мы будем с ней существовать. И есть некоторые косвенные, так скажем, сведения, некоторые признаки, которые указывают на то, что природа всё равно подстраивается, биологическое разнообразие падает, шестерёнок становится поменьше, но они сами становятся побольше, так скажем, так или иначе, вокруг нас ничего окончательно не вымрет, так скажем.

Александр Генерозов: Хорошо, ты к этому так позитивно относишься. Ну и вот у тебя ещё один стартует проект на «Живой Планете» – «Дикие и стильные». Расскажешь, о чем он?

Илья Долгов: Да, это такой наш новый проект, новая программа с таким нестандартным заходом, если можно так сказать. Мы рассматриваем не просто как выглядят те или иные животные и растения, а мы проводим параллели именно с человеческой модой. На первый взгляд, да и мне, кстати, когда мы только этот проект затевали, так казалось, что мода и природа – это вообще не связанные, не очень связанные какие-то вещи. Ну потому что мода, естественно, ну даже по ассоциациям – это что-то быстрое, скоротечное, мимолётное, где всё очень быстро меняется, сегодня леопардовый принт, завтра зебра или перья, или ещё что-нибудь. А в природе всё как-то более-менее, ну, по крайней мере, как мы можем её понимать, всё более-менее статично.

Александр Генерозов: То есть вы выбираете пару какую-то и проводите параллели?

Илья Долгов: Мы собираем мнение экспертов, то есть у нас есть биологи, натуралисты, есть антрополог и даже историки моды. И вот то, что они рассказывают, примерно в этом направлении, мы всё собираем в одну историю. Ну, например, как бессмертный леопардовый принт и леопардовые лосины. А почему окраска леопарда так нас привлекает и пленит? Естественно, на все эти вопросы есть ответы, и, как ни удивительно, самый внятный ответ дал именно антрополог. Мы же родом из Африки, и главным тогда хищником и нашим врагом был леопард, то есть крупная кошка, которая сидит на дереве. Представляете – саванна, жара, полуденный зной, растут вот эти редкие красивые акации, ну как в мультфильме «Король Лев», и, естественно, нужно где-то укрыться человеку от жары. А практически все деревья заняты леопардами – это главный хищник, который может всего лишь прыгнуть вниз, и с этой лысеющей обезьяной он как-то очень даже хорошо справится. И вот человеку всегда нужно было наблюдать за своим главным врагом.

Александр Генерозов: Так получается, те люди, которым нравятся леопардовый принт – это, наверное, дальние генетические потомки охотников, которым было не так страшно, и которые завидовали леопарду. Ну а те, кто испытывает некоторую неприязнь к этим принтам, получается, это те, наверное, землепашцы, которыми леопарды закусывали?

Илья Долгов: Очень может быть! Если не отшучиваться и серьёзно говорить об этом – все так или иначе тогда были охотниками и воинами, и самый почётный был тот, кто мог носить на себе шкуры леопардов, значит, он справился с главным врагом, он его победил, он крут!

Александр Генерозов: Знаешь, я пробежался по твоей биографии, и в ней все достаточно интересно. Педагогический университет, работа барменом в Китае, работа в океанариуме, потом ловкий трюк с попаданием на ТВ, ты чувствуешь себя таким… ну, не знаю, покорителем жизни, что ли?

Илья Долгов: Остапом Бендером? (смеётся)

Александр Генерозов: Ну в каком-то плане и им, если угодно.

Илья Долгов: Я просто застыл в таком изумлении, оказывается, написана моя биография? Да, действительно биография у меня такая довольно интересная, мне пришлось пройти много разных мест работы и школу жизни, так скажем. Да, я работал барменом в Китае, был у меня такой эпизод на полгода.

Александр Генерозов: А как туда попал, прости, скромный биолог из университета?

Илья Долгов: Скромный биолог из университета сидел сразу после института в поисках себя. Естественно, сложно как-то так мгновенно, моментально устроить свою жизнь, и вот в этих странных и витиеватых скитаниях вдруг позвонил мне мой дружок, который изначально по образованию востоковед, и который уже несколько лет тогда жил в Китае. И сказал он: «А не хочешь ли ты поработать барменом, у нас тут местечко освободилось, и ещё быть на юге Китая – тут прекрасно, субтропический климат, тепло, пальмы, жара, фрукты – приезжай, не пожалеешь». Ну в общем-то я через месяц был уже там!

Александр Генерозов: Ну и смотри, у тебя такой вот имидж классный, мне когда фотографию прислали, смотрю – о, какой! Такой, даже ближе, наверное, к музыканту – пожалуйста, вот у нас музыка крутится, и ты мог бы быть одним из этих исполнителей по внешнему виду. А ты в биологической среде, где люди, честно скажем, немножко по-другому выглядят, ты не смотришься чужаком среди них, «а что он такой яркий?»

Илья Долгов: Честно говоря, нет! В том числе и в среде учёных, и в нашей среде, довольно много всяких ярких персонажей на самом-то деле. Да даже достаточно взглянуть на одного из наших экспертов, на антрополога Дробышевского – он же абсолютнейший рок-н-рольщик, визуально.

Александр Генерозов: А по образованию ты работал вообще?

Илья Долгов: Честно говоря, я думаю, что закрыл свою педагогическую карму и отработал, я же успел поработать и на детском канале «Карусель», делал для детишек программу о природе. Мне кажется, в этом смысле я немного побыл учителем биологии.

Александр Генерозов: Время для быстрых вопросов, ответы – как захочешь. Среди биологических дисциплин, у тебя по какой, кстати говоря, оценка похуже была?

Илья Долгов: По физиологии растений. Это довольно сложная дисциплина, на самом деле, и когда мы сдавали экзамены в институте, у всех скрипели мозги, в том числе и у меня, не так всё это и просто. Зато на зоологии беспозвоночных у меня была твёрдая пятёрка, потому что букашек я знаю.

Александр Генерозов: Дома из живности, кроме миллиардов одноклеточных и пылевых клещей каких-нибудь, кто есть?

Илья Долгов: К сожалению, этот период у меня давно закончился. Раньше у меня было в доме полно всякой экзотики, это и пауки, и скорпионы, и какие-то ползучие гады, и гигантские улитки и прочее. За всем этим нужно ухаживать, а я частенько в командировках, и не всегда получается. Только в итоге остались, конечно же, в том числе и в аквариуме, самые живучие – а потом и они канули.

Александр Генерозов: Самая экстремальная съемка?

Илья Долгов: Очень мне запомнилось и понравилось погружение в воды Белого моря. Причем было это ранней весной, когда вода была еще -1 °C, морская вода может опускаться до отрицательных температур, она ведь солёная, и вот этот один градус играет какую-то такую большую роль. Естественно, ты погружаешься в так называемом сухом гидрокостюме, куда не должна проникать вода, но вот все открытые части тела, в том числе и лицо – такое ощущение, как будто тебя ударили доской просто по лицу, и это не проходит, это такое адское чувство… Но, в общем-то, к этому тоже можно привыкнуть. А что касается какой-то экстремальной жары, то, например, Калмыкия или Астраханская область, было очень интересно снимать сайгаков, но жарко всё-таки. Когда на солнце до 40-45 °C и всё раскаляется – долго не протянешь.

Александр Генерозов: Вопрос до известной степени риторический, но как считаешь, кто лучше понимает природу и её механизмы – крестьянин, который живёт в ней, или натуралист, который её изучает?

Илья Долгов: Я думаю, какой-нибудь крестьянин эпохи Саврасова, конечно, очень много знал о дикой природе. Когда нужно было живым знанием обладать именно, обращать внимание на приметы, быть более наблюдательным, я думаю, тот крестьянин бы, конечно, мог бы запросто заткнуть за пояс натуралиста. А вот как с современными крестьянами обстоят дела – не знаю. Ну в современном мире, я всё-таки предполагаю, что, наверное, натуралист.

Александр Генерозов: Хороший ответ! Ты и вегетарианство. «Спасибо, доем стриплойн-стейк и отвечу?» Или как?

Илья Долгов: Ну, как говорит современная антропология, формирование человека как вида происходило в несколько этапов. У нас увеличивался мозг, и как показывают различные данные, это происходило ступенчато. Первый раз у человека, ну там или один из первых, в общем-то, моментов, когда начал увеличиваться мозг – это когда человек перешёл всё-таки на хищничество. То есть, когда у него появилась калорийная еда. А потом, следующий этап увеличения мозга – когда человек освоил огонь, то есть термическую обработку пищи. И это позволило мозгу нашему развиваться еще сильнее. То есть без мяса, к сожалению, мы бы людьми, наверное, не стали. Хотя современный человек, мне кажется, может экспериментировать со своим организмом как захочет.

Александр Генерозов: Писатели и киношники любят пофантазировать насчет планеты без людей, и получается, что это благотворно для природы. С этой точки зрения, как думаешь, человек всё-таки является венцом эволюции, царем природы?

Илья Долгов: Ну с точки зрения развития, так скажем, умственных способностей, пожалуй, мы все-таки опередили всех. Многие люди все-таки поумнее дельфинов. Хотя, как некоторые утверждают, еще ни один дельфин не взял ипотеку.

Александр Генерозов: Ну это скорее об уме дельфинов говорит! (смеётся)

Илья Долгов: Вот-вот, так что тут вопрос сложный! Нет, если серьёзно говорить об уровне интеллекта, то мы действительно обогнали все живые организмы, которые сейчас существуют. Так что в этом смысле можно нас и посчитать венцом. Но как многие поговаривают тихонько об этом, сейчас не очень модно говорить, но, тем не менее, наша эволюция, похоже, что остановилась. Ну, собственно, многие учёные, правда, крамольные конечно же мысли высказывают. Они утверждают, что в последнее время, а особенно в 20 веке, начал происходить мощный отрицательный отбор.

Александр Генерозов: Ну может быть не без результатов воздействия этого отрицательного отбора на себе, я спрошу – а ты допускаешь, что у других каких-то живых существ есть сознание? Просто мы о нем не знаем, вот например растения, вот может они думают?

Илья Долгов: Об этом рассуждать очень сложно, это очень сложно изучать. Даже такой банальный вопрос, например – можно в интернете найти кучу каких-нибудь статеечек – «как видят насекомые»? То есть, до конца мы даже это не можем понять, как они видят! Это различные части спектра и поляризованный цвет и так далее. Как именно их маленький, крохотный, даже не мозг, а ганглии, воспринимают, обрабатывают весь этот поток информации? Конечно, очень сложно об этом рассуждать, тем более рассуждать сложно о сознании и интеллекте. Но, тем не менее, есть впечатление, наблюдая за животными, что многие из них, действительно, неким сознанием обладают.

Александр Генерозов: Да, даже те, кто казалось бы, и не должен.

Илья Долгов: Кто и не должен, да. Меня всегда удивляли головоногие моллюски, осьминоги, каракатицы, кальмары – они же умнейшие существа! И я не знаю, сложись бы определённым образом обстоятельства, они бы жили в подводных городах и брали ипотеки. Я не знаю, они действительно очень умные – они способны решать сложные задачи, и тем более удивительно, что организмы эти живут совсем недолго. То есть, представляешь, умнейший осьминог, который в состоянии открыть пластиковую бутылку, забраться куда-нибудь, решить какую-то сложную задачу – он живёт недолго, год-полтора. То есть, до первого размножения, фактически, он одноразовый.

Александр Генерозов: Ты оператор, и вот у нас есть смартфон и котик на диване, цветочек в поле, и что мы делаем неправильно? Наверное, для начала отключить всю автоматику и выставить вручную кадр?

Илья Долгов: Ну это само собой, мне кажется, это уже любой школьник знает – как именно снимать на смартфон правильно. Есть, конечно, задача посложнее. Честно говоря, вот то, чем я занимаюсь, эти съёмки – они изначально были довольно сложными в своем воплощении, то есть нужно было иметь какие-то более-менее профессиональные камеры, а теперь это умеет делать хороший смартфон. И на самом деле так обидно, я недавно у кого-то увидел макролинзу для телефона…

Александр Генерозов: О, а они, кстати, работают? Выглядят так себе, просто.

Илья Долгов: Они кайфово работают! Я её нацепил, навёл сначала на глаз, потом на какой-то цветочек на подоконнике и понял: А зачем мне вообще хорошая профессиональная камера, когда можно гонять этой маленькой китайской линзочкой и смартфоном?

Александр Генерозов: Но у них же, у всех телефонов, искусственный интеллект досчитывает изображение. Поэтому, строгий такой тру-фотограф скажет: «Это нечестно!» Ну как знаешь, есть смарты, которые умеет Луну фотографировать. То есть, они её не видят, но додумывают.

Илья Долгов: Додумывают и достраивают. Но эффект же очень похож на настоящую Луну, правда? Вот фильмы BBC про доисторический мир, там же не настоящие динозавры ходят, их же достроили? Главное ведь эффект. А на большом экране смотрится так, что от живых не отличишь. Господи, в моём бы детстве такие фильмы! Мне было очень интересно всё это, в том числе и палеонтология. Естественно, толком не было никаких нормальных фильмов, только ходили вот эти кукольные какие-то динозавры в стиле Годзиллы и рушили дома. И было очень мало литературы, а сейчас полный интернет и куча годного контента, в том числе и искусственного с точки зрения съёмки.

Александр Генерозов: Ну а если говорить про твою технику, то её сколько? Это стол, комната, рюкзак? Что вообще из себя представляет твоя лаборатория сейчас?

Илья Долгов: Сейчас я уже техникой оброс, её довольно много накопилось, но я пытаюсь сейчас такую поддерживать концепцию, оставлять всё самое нужное. То есть по крайней мере брать с собой столько. Просто когда мой рюкзак уже начал настолько меня назад перевешивать, я пришёл к тому, что берём только нужное.

Александр Генерозов: Вопрос, наверное, риторический – тебя устраивает уровень преподавания биологии в школе сейчас?

Илья Долгов: Да мне же сложно судить, какой сейчас уровень преподавания, я в школе-то не было уже сколько лет.

Александр Генерозов: Ну учебник-то мог попасться или выпускник школы, который не знает цикл Кребса, например. Опять же вопрос – а надо ли знать его школьнику?

Илья Долгов: Ну… конечно, бесспорно, надо. Я поддерживаю именно вот эту концепцию старой школы, что человек должен обладать широким спектром знаний, а не узконаправленным. И учебники, но они, собственно, мало изменились. То есть, они в том, что касается биологии, действительно по-прежнему скучноваты. Но для этого мы и работаем, как-то маленько замотивировать и заинтересовать людей, в том числе и тех, которые еще дети. То есть когда мы снимаем наши программы, мы же не пытаемся там досконально объяснить всё про биологию, а мы пытаемся как-то так вот зайти издалека, чем-то заинтересовать. Чтобы стало интересно, и уже человек самостоятельно что-нибудь об этом прочитал.

Александр Генерозов: Ну тут да, вопрос в плане школы, конечно же, философский, потому что с одной стороны, куда деться, любой биолог понимает, что от систематики никуда не денешься, и надо как-то это объяснять. А с другой стороны: «Здравствуйте дети, сегодня проходим класс «двудольные», которые отличаются наличием двух супротивных семядоль», по-моему так всё называется. И тут, типа, «Иванов, ты что – спишь?»

Илья Долгов: Ну естественно, от этого никуда не уйдёшь. Кстати, недавно был очень смешной момент у меня, мой приятель спрашивает: «Слушай, а чем отличаются голосеменные от покрытосеменных?» Я говорю: «А ты как думаешь, ты же учился в школе?» А он: «Ну это смотря на что посмотреть». Спрашиваю, ну вот, например, дыня, она покрытосеменная или голосемянная? Говорит: «Ну там же чем-то семечки покрыты, значит покрытосеменная». А Кокос? «Кокос – голосеменной тогда». Вот так вот!

Александр Генерозов: Дааа, Карл Линней где-то там нервно перевернулся! А скажи, пожалуйста, отпуск у биолога и телеведущего, вот я думаю, это что-то должно быть такое особое? И вообще, бывает такое в принципе, или экспедиция какая-то со съёмками – это и есть своего рода отпуск?

Илья Долгов: Ну конечно, когда работа одновременно и хобби – конечно, это не работа, а фактически отпуск. Но отпуск тоже случается, и он превращается в настоящий ад для тех, кто рядом.

Александр Генерозов: Так, поподробнее.

Илья Долгов: Поподробнее: когда пролежал там день, где-нибудь рядом с отелями или на пляже, а потом становится скучно, и начинаем искать приключения. Плывём куда-нибудь на рифы все вместе, или ищем какую-нибудь прекрасную пещеру, лезем в недра Земли, чтобы что-нибудь увидеть. Ну все мои спутники периодически сопротивляются, иногда в процессе как-то повизгивают: «Ой, вот меня кто-то укусил, ой, вот мне холодно или жарко». А потом с большой любовью все наши приключения вспоминают, потому что действительно, есть что вспомнить. Потому что мы посещаем такие места, куда, в общем-то, обычно нога туриста не ступает. То есть, как правило, Google-снимки, космические снимки в помощь, мы попытаемся найти что-нибудь интересное, какую-нибудь лагуну со светящейся водой, или какой-нибудь, например, тропический коралловый риф, которого на картах и нет, и нет к нему указателей. Или что-нибудь интересное в лесу, ну или какие-нибудь прекрасные пещеры – в общем, всегда отдых превращается в приключения!

Александр Генерозов: Ну и я сказал «А» где-то в середине передачи, но не сказал «Б». Потому что ты похож, в принципе, на музыканта. Однако как вообще с музыкой соотносишься, вот мы её сейчас много послушали всякой? Играл? Играешь?

Илья Долгов: Ох, ну с музыкой у меня всегда была любовь, я пытался, честно осваивал самостоятельно игру на гитаре и в определённый момент плюнул и понял, что всё-таки нет слуха у меня, и усердия тоже недостаёт. Но всегда была мне тема музыки очень и очень близка, то есть я действительно много всего раньше интересного слушал. Сейчас музыки в моей жизни стало меньше, и в основном я слушаю что-то, чтобы подобрать какой-нибудь саундтрек для ролика, например, или что-то такое. Вот сейчас у меня такое главное, одно из главных, в этом смысле, желание – открыть для себя, найти какую-то кайфовую музыку, которая бы вот «вставляла», так как раньше это было!

Александр Генерозов: Да, что ж, Илья, спасибо огромное за интересный и содержательный разговор, было очень здорово и круто, и заходи к нам ещё!

Илья Долгов: Спасибо, с большим удовольствием!

Александр Генерозов: Илья Долгов, биолог, оператор и ведущий на телеканале «Живая Планета» провел свой воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс! Ну а я, Александр Генерозов, прощаюсь с вами ровно на семь дней, встретимся с новым выпуском Week&Star, будет звёздно, будет интересно, пока!