11 июня гостем шоу Week&Star стал гонщик Сергей Сироткин! Читай интервью ниже или подписывайся на подкаст, мы есть в Apple Podcasts, Google Podcasts, Castbox, «Яндекс.Музыке».

Александр Генерозов: На Европе Плюс сегодня с нами этот час проведёт гонщик, участник самых престижных серий, включая легендарную «Формулу 1», а сейчас он пилот команды SMP Racing, и его карьера вышла на новые обороты, новую технику, новые горизонты. Рад представить всем – Сергей Сироткин! Привет, Серёжа, и привет всем-всем, кто с нами сегодня!

Сергей Сироткин: Да, всем привет, всем привет!

Александр Генерозов: Знаешь, я несколько раз имел возможность наблюдать гонщиков перед стартом, и тебя в том числе. И вот внешне вы – ну просто само спокойствие, даже скучающий вид. Это обманчиво?

Сергей Сироткин: Ну, мне кажется, что это всё-таки вопрос ситуации, и один и тот же пилот в разных ситуациях проявляет себя очень по-разному. Есть моменты, которые очень волнительны, но так как каждый из нас понимает, что он находится на публике, что не одна камера за ним в этот момент наблюдает, то он старается не показывать свои эмоции, свои может быть даже страхи. Поэтому, мне кажется, что это нормально, когда мы наблюдаем профессиональных гонщиков, и они нам в такие моменты могут показаться даже какими-то скромными, сами с собой находятся, можно сказать.

Александр Генерозов: Ну и давай перескочим за гонки. Как известно, перед засыпанием люди видят ту картинку, что их сопровождала, закрываешь глаза и вот всё, чем ты занимался, перед тобой. После гонки хоть что-то остается перед глазами?

Сергей Сироткин: Ну, прямо чтоб во сне потом ты засыпал и видел, как ты проходил повороты – такого не было, по крайней мере, у меня. Да и мне кажется, это в целом достаточно редкая практика. Хотя, конечно, мы понимаем, что гонки – это некий ритмичный вид спорта, и когда ты не одну сотню кругов проезжаешь по какой-то трассе за рулём машины, то понятное дело, что ты уже чуть ли не с закрытыми глазами, кажется, можешь проехать. Я сейчас, конечно, преувеличиваю, что с закрытыми глазами. Мне кажется, это почти невозможно – проехать с закрытыми глазами какой-то круг, но, в целом, ты чувствуешь трассу не только визуально, а воспринимаешь ещё и рельеф, кочки. Банально даже звук двигателя, как он там меняется от участка к участку, от перепадов высот, подъемы и спуски. Ты всё это чувствуешь, и когда ты много кругов по такой трассе проезжаешь, то можно и во сне потом побеждать и выигрывать гонки.

Александр Генерозов: Ну и что ж, «Формула 1» пока «не формула», пусть варятся в своём соку. А мы, наша страна, можем заняться достижением целей, которые именно нам нужны и близки. Не было бы счастья, да несчастье помогло? Или ты по-другому видишь эту историю?

Сергей Сироткин: Отчасти вижу именно так. Текущие обстоятельства сказались на пути молодых пилотов, которые сейчас сталкиваются с определёнными ограничениями, а это, конечно же, минус. Но при этом, я стараюсь смотреть на ситуацию с точки зрения: «А что мы можем из этого извлечь?», если уж мы не можем её поменять. И в целом, как мне кажется, для нашей страны, для нашего автоспорта случилась такая прекрасная возможность оглядеться вокруг, посмотреть, а что же есть у нас самих? И, как оказалось, есть достаточно много всякого интересного, что мы можем сделать. Наши гонки, наши чемпионаты, наши болиды, на которых мы, собственно, с Виталием Петровым и выступаем.

Александр Генерозов: Ну вот смотри, сами автодромы. Ещё лет 10 назад сложно было представить, что у нас появятся сразу два потрясающих, их может и больше, но я говорю о тех, которые я лично посетил, автодрома. Это Сочи и питерский «Игора-Драйв». И оба они реально мирового класса, думаю, не в каждой стране есть такие. И ведь это сам по себе уже мощный пинок такой – само наличие таких автодромов? На них, значит, будет кто-то ездить ведь?

Сергей Сироткин: Конечно, автодромы такого качества и уровня привлекают к себе пилотов, которые приезжают, чтобы выступать, каких-то гонщиков привлекают, зрителей, которые будут сидеть на трибуне и болеть. Не будь этих автодромов, у нас не было бы просто площадки. Со времён ещё автодрома в Сочи и «Формулы 1», вот тогда ещё в 2014 году в России и был переломный момент, когда действительно начали строиться и обновляться гоночные треки, начали приезжать какие-то чемпионаты, какие-то серии – всё это дало толчок к развитию автоспорта.

Александр Генерозов: А если всё-таки сравнивать Сочи и Игору – тебе, как действующему пилоту, который из них сложнее, коварнее?

Сергей Сироткин: Они очень разные! С одной стороны, Сочи – это трасса очень требовательная, из-за близости стен, потому что это полугородская трасса, если так можно сказать. Она в прямом смысле слова идёт через Олимпийский парк. Поэтому какая-то ошибка там с большей вероятностью может привести к какому-то контакту, поломке машины и так далее. При этом Игора – она, всё-таки, более скоростная, там достаточно много технически сложных, среднескоростных и даже отчасти, наверное, быстрых поворотов, в которых, вроде бы стены на первый взгляд далеки, но и скорости выше! И сам по себе сложный профиль Игора у нас имеет, большой перепад высот вверх-вниз, и это, конечно, тоже добавляет какой-то остроты. Поэтому, мне кажется, здорово, что есть две такие трассы. Не во всех странах есть сразу два автодрома такого уровня. А у нас их два, и они ещё и противоположные. А ещё есть, пускай более тестовая трасса, но которая тоже принимала конкурентные мировые чемпионаты, такие как мировая серия Renault, где сам выступал в 2013-2014-х годах, я говорю про трассу Moscow Raceway в Подмосковье. Поэтому у нас есть вся среда, чтобы привлекать спортсменов и проводить классные гонки.

Александр Генерозов: Ну и давай поговорим о том, на чем вы гоняете на пару с Виталием Петровым, это полностью российский прототип «BR03». Слово «прототип» звучит как-то не совсем понятно, что-то с чертежами видится. Но она есть и побеждает. Почему она всё-таки «прототип»?

Сергей Сироткин: Здесь прототип – это не стадия разработки, на которой находится тот или иной автомобиль, а по сути это класс, тип гоночных автомобилей, который лишь отчасти напоминает нам серийную машину. Это как бы очень технологичная машина, которая сверху закрыта кузовом, если так можно сказать. Понятно, что это не кузов, а некоторые пластиковые или карбоновые аэродинамические элементы. Эта машина есть, да, она реально существует, и вот буквально из последних достижений – выступление на той самой Игоре, о которой мы только что говорили. Именно вот эта машина, которой мы управляли с Виталием Петровым, смогла победить гораздо более в этом плане дорогостоящие. И мы понимаем, что те же самые Мерседесы класса GT-3 и другие наши конкуренты, которые сильно дороже, сильно технологичнее и не первый год выступают, имеют колоссальную инженерную базу, огромное количество километров, которое разные команды с этими автомобилями провели, чтобы довести их до такого уровня – и, тем не менее, мы видим, что полностью российская разработка, полностью российская машина в состоянии – пусть это было и нелегко – но в состоянии побеждать, даже на таком уровне. Хотя на первый взгляд, карты все были не в нашу пользу. Поэтому, я думаю, что это только такое начало. Вот мы сейчас, перед тем как объяснить слово «прототип», говорили про чертежи, и я думаю, что эта победа – она была как раз своеобразной «вишенкой на торте», когда сначала были чертежи, потом несколько лет, большой промежуток времени, эта машина создавалась, тестировалась и доводилась, и, наконец, дошла до той стадии, когда в честной борьбе победила более знаменитые бренды, машины, которые гораздо сложнее, да и дороже.

Александр Генерозов: Правильно ли я понимаю, что это абсолютный нонсенс, потому что так или иначе, но гоночные машины создаются при каком-то автогиганте, ну как тот же Мерседес?

Сергей Сироткин: И да, и нет. Есть всё-таки примеры и довольно-таки частных команд, которые не имеют каких-то гражданских моделей. Но, конечно, в основе своей, гоночная машина – это всё-таки какая-то доработанная версия, хотя, объективно говоря, мало что от гражданской машины остается. Но, тем не менее, это доработанная версия её какого-то гражданского аналога.

Александр Генерозов: Её, этот прототип, потом будет сложно омологировать под какие-то конкретные гонки и требования?

Сергей Сироткин: Это в целом очень распространённая практика, что есть гонки и гоночные категории, и, создавая машину, ты пытаешься попасть под технические требования того или иного класса. У той же компании BR Engineering были машины и BR1, и BR01, с которыми мы ездили, в том числе, и в легендарный Ле-Ман, и, более того, были там на подиуме! Были первыми из негибридных машин. Даже тогда у нас уже был определённый опыт работы, по сути, почти наравне с заводской командой Тойота, в которой не одна сотня человек была вовлечена в процесс. Часть этих технологий и процессов, собственно, и перекочевала к нам сюда, на более простой, более доступный, но отечественный прототип.

Александр Генерозов: Ты не помнишь, когда в последний раз проверял давление в шинах, пилоты гоночных машин тоже нечасто это делают, да и меняют колеса они не два раза в год, а минимум дважды за гонку. Сергей Сироткин, автогонщик с опытом гонок «Формулы 1», на Европе Плюс. Ну а раз сказал про давление в шинах – это тоже регулируемый инструмент? Можно им как-то поиграть?

Сергей Сироткин: Ты с ним можешь что-то делать на старте гонки. А когда ты уже выехал на борьбу, ты ради того, чтобы поменять минуту или 30 секунд времени, чтобы заехать в бокс и как-то его адаптировать. Конечно, когда происходит пересменка пилотов, так же как и смена колёс на питстопах, у тебя есть возможность, аккуратно оценивая погодные условия в течение гонки, адаптировать давление на колёсах, которые ты будешь использовать, чтобы попасть в условия на трассе, в погодные условия и так далее. А такого процесса, чтобы в течение езды чуть добавить или стравить – такого пока не придумали, хотя, может быть, и зря, потому что иногда действительно хочется. Ведь единственная часть автомобиля, которая реально касается дороги, и которая, собственно, и обеспечивает то самое сцепление – это её шины. Поэтому всё, что мы делаем с автомобилем, нацелено на одну-единственную задачу: это сделать так, чтобы сцепление шин увеличилось. Ну просто глупо работать над всем остальным, игнорируя шины, их давление, угол установки. Это самое-самое важное, на самом деле!

Александр Генерозов: Вы с Виталием, получается, двое из четверых россиян, которые участвовали в Формуле-1, и вы сейчас выступаете вдвоём в паре. Мне кажется, это мощная фора для команды SMP Racing, потому что, имея двух таких «монстров» в составе – весь пьедестал должен быть ваш по определению?

Сергей Сироткин: Ну, наверное, надо сказать, что мы с Виталием хорошо общаемся и вне гоночного трека, поэтому это всегда здорово, когда с таким пилотом, с таким другом, можно ещё выступать и в борьбе вместе. У меня есть какой-то накопленный опыт за карьеру, у него есть колоссальный накопленный опыт за время гонок, и, конечно, когда это складывается в рамках процесса доработки нового прототипа – это, конечно, определённый бонус для команды, безусловно. И так как мы имеем дело с машинами более серьезными, более дорогими – конечно, такие бонусы нам нужны, ну что тут скрывать.

Александр Генерозов: Ну и я посмотрел – на гоночном треке, помимо таких ярких и навороченных машин, появлялись довольно экзотически выглядящие, такие как Shortcut и даже ВАЗ-2106! А не получается, что они, ну просто как-то вот мешаются во время гонки?

Сергей Сироткин: Ну конечно, они мешаются, это понятно (смеётся), но это показывает, что автоспорт доступен не только тому, кто может себе купить дорогущие машины, или тот же спортпрототип и участвовать на нём, а в том числе и доступен для таких спортсменов. Так же, как и с Shortcut, это весьма бюджетный прототип, или с тем же ВАЗом, доработав его под какие-то технические требования, чтобы можно было заявиться на соревнования, приехать и, самое главное, побороться в своём классе, и даже подняться на подиум, постоять на том же подиуме, что и мы. Это правильно, автоспорт должен быть максимально широким с этой точки зрения.

Александр Генерозов: Больше фактов в серии быстрых вопросов, ответы в любом размере! Сергей Сироткин и мотоциклы? Любишь погонять?

Сергей Сироткин: Не люблю, и кроме как на скутере в Монако я на двухколесной технике и не очень-то ездил, поэтому мне сложно комментировать. Знаю, что это опасно на дорогах общего пользования.

Александр Генерозов: Ну есть и другие опасности, как относишься, когда на дороге появляются электросамокатчики или безумцы на моноколесах. Ты, наверное, в этот момент понимаешь: «Боже, я далеко не в самой рискованной сфере работаю?»

Сергей Сироткин: Да мне кажется, что всё хорошо в меру, это удобный способ добраться из точки А в точку Б, поэтому суть его появления понятна. Но, с другой стороны, когда это превращается в некоторое транспортное средство, на котором начинают гонять и разъезжать, создавать опасность, что встречается сейчас достаточно часто на тротуарах нашего города – это, ну скажем, не совсем правильно. И мы не первые, кто об этом сейчас думает, чтобы с этим что-то сделать.

Александр Генерозов: Твоя максимальная скорость на любом колесном средстве?

Сергей Сироткин: Ну это однозначно «Формула 1», я не помню точно цифру, но это точно Баку, то есть это городская трасса, и там самая длинная прямая, точнее участок, который едет в полный газ, и это что-то порядка 370- 380, в этом диапазоне. Так что вряд ли я смог бы на чем-то ещё, вроде самоката, это побить (смеётся)!

Александр Генерозов: Ну а вдруг ты летал на самолёте каком-нибудь, пилотировал его. Там легко эту скорость и превысить даже!

Сергей Сироткин: Высоты я боюсь больше чем скорости, это точно.

Александр Генерозов: То есть ты аэрофоб?

Сергей Сироткин: Ну не прямо аэрофоб, но, находясь далеко от земли, в смысле высоко, я чувствую себя менее комфортно, чем когда я по этой земле, пусть очень быстро, но передвигаюсь именно по ней, а не над ней.

Александр Генерозов: Зимой в своём авто: ты за шипы или липучки?

Сергей Сироткин: Я – за липучки. Потому что если посмотреть, сколько времени мы ездим в ситуации, когда нам шипы нужны на самом деле, то это будет какой-то мизерный процент, и, как правило, у нас дороги всё-таки чистятся, да и прямо таких уж жёстких минусовых температур, тоже не так часто это встречается. Поэтому в большей степени мы ездим по какому-то мокрому, с остатками снега, но асфальту. И в этих условиях, конечно, липучки гораздо комфортнее, и, на самом деле, обладают большим сцеплением, что гораздо безопаснее.

Александр Генерозов: Ты фаталист? Или можно быть гонщиком и не быть фаталистом?

Сергей Сироткин: Ну мы всё-таки стараемся объективно и здраво подходить к любой ситуации, но одновременно с этим мы всё-таки понимаем, что если ты будешь слишком сильно подвержен какой-то боязни, занимаясь своим делом, и не будешь чувствовать тотального контроля, то вряд ли ты сможешь просто банально быстро ехать.

Александр Генерозов: Как известно, путь в тысячу ли всегда начинается с первого шага, ну, собственно, так же и путь в гонки всегда начинается с картинга, и этот этап карьеры гонщики никак не могут пропустить? Узнаем у гонщика Сергея Сироткина на Европе Плюс! Ну и правда, что нет других путей?

Сергей Сироткин: Ну, наверное, начать стоит с того, что если вам больше 18 лет, и вы даже уже имеете права – то путь в большой автоспорт и «Формулу 1» в современном понимании вряд ли вам уже светит. Потому что тот же Макс Ферстаппен в 18 лет уже ездил в «Формуле 1», а не только подумывал о том, чтобы начать. Ну и картинг – единственная такая, на самом деле, дисциплина автоспорта, в которой ездят на машинах без подвески. Это что значит – машина гораздо меньше подвержена клевкам на переднюю ось при торможении и приседанию на заднюю ось при разгоне. Значит, какие-то нюансы в пилотировании, когда не всегда правильно распределяется вес при торможении и ускорении – они меньше влияют на исход твоего пилотажа. Убрать какие-то огрехи траектории, построить правильный пилотаж, заложить какую-то базу – всё это проще реализовать на картинге, он гораздо проще с точки зрения управления физическими процессами, чем любая другая машина! Ну и конечно, будучи ребёнком, у тебя не так много других опций, чтобы начать автоспорт с какой-то другой дисциплины, помимо картинга или кросса.

Александр Генерозов: А ты готов уже учить именно картингу сам?

Сергей Сироткин: Мы занимаемся обучением и развитием детей уже около четырёх лет. За это время удалось уже выстроить целую цепочку, потому что на разных этапах развития ребёнку необходимы разные обучающие процессы и не только. Как показал мой, в том числе, опыт – очень важно, причём, чем младше ребёнок, тем более это применимо – на каждом из этих этапов, надо давать ровно столько информации и ровно ту информацию, которая нужна сейчас. Взвалив на ребёнка сразу слишком много, едва ли вы можете рассчитывать на то, что все это усвоится. Поэтому за эти четыре года мы выстроили целую систему подготовки, пошаговую, с уже созданными стандартизированными курсами, и это позволяет максимально стандартизировать и систематизировать какой-то путь обучения и продвижения по спортивной лестнице. От картинга и заканчивая чемпионатами и первенствами России, где наши пилоты выступают, занимают почётные места, а самые лучшие выпускники уже выступают в формульных сериях.

Александр Генерозов: А насколько долго родителям приходится за свой счёт тянуть обучение, чтобы на какую-то поддержку уйти? Потому что, ну не секрет же, что не самое дешёвое занятие, увы.

Сергей Сироткин: Конечно, так как это не олимпийский вид спорта, то и прямой поддержки у нас значительно меньше, особенно с учётом того, что этот спорт значительно дороже других олимпийских. Да, финансовая часть всегда остается самой больной и сложной. Мы всегда пытаемся мотивировать какими-то хорошими призами для самых талантливых и прошедших какой-то определённый отбор, отсев. Мы стараемся предоставлять какие-то места, какие-то возможности выступать и продолжать карьеру дальше. Но, конечно, хочется делать это более масштабно. Но мы с того и начали эфир, что сейчас время перемен. Поэтому я думаю, что и по этому направлению у нас будет тоже какая-то работа идти, и я очень верю, что в скором времени мы увидим результат.

Александр Генерозов: Говорят, что лётчики-пилотажники недооценивают перегрузки в автоспорте, и они там и в самом деле невероятно высоки! Ну и вправду. Вот сел я в болид. Может с непривычки меня просто вырубить на повороте, даже если удержу машину?

Сергей Сироткин: Ну, во-первых, неподготовленный гонщик вряд ли сможет проехать достаточно быстро, чтобы почувствовать эту перегрузку, это прямо пропорционально одно от другого. В целом, конечно, перегрузки довольно высокие, иногда в районе 5-5,5 g, и это я говорю только об одном векторе. А если сложить комбинированные перегрузки, что-то вроде торможения в повороте – там одно накладывается на другое, и становится больше. И, наверное, самое фундаментальное такое отличие именно автоспорта от той же авиации, что голова и шея – те части, которые у тебя не зафиксированы. Ты просто сопротивляешься перегрузке и должен ещё держать свою голову, а точнее пять или шесть своих голов в течение какого-то времени в повороте. Понятно, что ты сидишь в сидении, которое имеет боковую поддержку, и ты затянут ремнями, но поверь, когда у тебя перегрузка более пяти g – боковая поддержка тебе уже не сильно помогает. Так или иначе, пилот должен очень сильно себя держать, это более сильная перегрузка, чем когда ты просто зафиксирован и должен держать перегрузки. Поэтому гонщики тренируются всегда асимметрично, много упражнений на стабилизацию и так далее.

Александр Генерозов: А насколько в этом помогают компьютерные симуляторы или тренажеры, даже не знаю, как правильно назвать?

Сергей Сироткин: Конечно, они не могут нам воссоздать те самые перегрузки, да и с точки зрения обучающего гоночного процесса в этом какой-то большой необходимости и нет. Но с точки зрения физики машины они позволяют достаточно многое понять. И почти все современные пилоты, в том числе и наши выпускники, гораздо больше сейчас тренируются на симуляторе, нежели они тренируются за рулём реальной машины. Потому что понятно, что это более доступно, ты в любой момент приехал и сел, потренировался, погонял. И физика процесса достаточно реалистична, конечно, с какими-то нюансами, но она очень реалистична, по крайней мере, достаточно, чтобы на этом отрабатывать какие-то процессы пилотирования. И даже мне понятно, что когда я рос – этого не было, это только начиналось, но даже сейчас, когда я тренируюсь на симуляторе, я подмечаю какие-то моменты, и потом, спустя какие-то паузы, сев за руль гоночного автомобиля, даже я могу что-то из этого извлечь. Действительно, это поворотный момент, именно благодаря этому обучающий момент в автоспорте становится гораздо шире и доступнее.

Александр Генерозов: А ты веришь в будущее гонок на электротяге? Большая тема, которой так бы вскользь и не хотелось касаться, но и обойти её совсем, я думаю, будет неправильно.

Сергей Сироткин: Я думаю, что если мы хотим бороться за экологию и тому подобное, то есть много других способов. Электротяга – всего лишь один из, хотя и отчасти спорный, момент. Но есть ещё много других способов, которые, может быть, даже и более эффективны. И если мы посмотрим на какой-то вред общественной среде именно от самих гоночных автомобилей и во время гоночного уикенда, то это мизер, в сравнении с тем, что происходит вокруг, или даже происходит в связи с тем, чтобы этот уикенд создать. Поэтому это мне кажется чуть-чуть не о том.

Александр Генерозов: А вот о зрелищности. С одной стороны – невероятно ярко, громко, звонко. А с другой – смотреть четыре часа за перемещениями, что где-то раз и промелькнёт машина, и всё. Получается, надо как-то и зрителя готовить к этому?

Сергей Сироткин: Это, на самом деле, мы очень важную проблему сейчас отметили. Действительно, обычный зритель не до конца понимает гонку, которую он видит, какую-то её красоту по-своему и интерес, который есть в автоспорте. Это очень важный момент, чтобы создавать такие процессы, с помощью которых обычному зрителю можно было бы доносить то, что происходит на трассе. Безусловно, мы будем этим его вовлекать в автоспорт. Сейчас именно на подобных процессах и надо сосредотачиваться.

Александр Генерозов: Опять же, тут есть некоторая противоположность. Что хочет зритель с точки зрения шоу – сходы болида, столкновения, какое-то яркое поведение в стиле Джеймса Ханта, желательно в облике Криса Хемсворта. А с точки зрения гонщика всё это, наверное, неспортивное поведение?

Сергей Сироткин: Мне кажется, что на гонках достаточно много и такой борьбы, которая происходит где-то внутри. Это не всегда должны быть аварии, столкновения или борьба за лидерство, где кто-то кого-то победил. На самом деле, очень много сложной тактической борьбы, в которую вовлечена вся команда, то есть все сидят, что-то обсуждают. Тут очень много моментов, которые, опять же, можно показать, очень важно правильно об этом рассказать, и тем самым убедить аудиторию в том, что это более сложные процессы, чем им кажется, чем просто погоняться. И красота автоспорта – её надо раскрывать, поэтому я думаю, что в наше время именно на этом строится успешность того или иного спорта в том числе.

Александр Генерозов: Ну и буквально в двух словах на прощание об ещё одной стороне по популярности автоспорта – это уличные гонки, стритрейсеры. Им есть всё-таки какое-то место на автодромах, на гоночных треках? Или их место, если они хотят хоть как-то быть причастными к спорту, всё-таки на трибунах болельщиков?

Сергей Сироткин: Ну вот как раз место стритрейсеров – оно и должно быть на гоночных треках, ну или уж хотя бы на трибунах. Но оно не должно быть на дорогах. Всегда, если есть какое-то желание у человека, он должен его правильно воплощать. А когда в среде, которая явно не для этого предназначена, кто-то что-то пытается исполнить неправильно – плохо. Поэтому те же самые профессиональные гонщики не поддерживают и не уважают стритрейсеров. С этой точки зрения наоборот надо поддерживать их в другом, надо приглашать их как можно больше на гоночные трассы, чтобы они, собственно, сами увидели, что есть автоспорт.

Александр Генерозов: Сергей, спасибо огромное за то, что заглянул к нам, новых побед, рекордов, автодромов, и заглядывай к нам ещё!

Сергей Сироткин: Обязательно, спасибо большое, всем хороших выходных!

Александр Генерозов: Сергей Сироткин, парень, выступавший за Williams и Sauber на «Формуле 1», а теперь пилот SMP Racing, провел с нами свой воскресный вечер на Европе Плюс! Пока!

Сергей Сироткин: Пока!