23 февраля гостем шоу Week&Star стал самый узнаваемый шеф России Константин Ивлев! Читай интервью ниже, смотри видео или подписывайся на подкаст. Найти нас можно в Apple Podcasts, Castbox или «Яндекс.Музыке».

Александр Генерозов: На Европе Плюс сегодня с нами этот час проведет человек, который стал самым известным шефом нашей страны. Он готовит сам, лёгким движением отправляет чужие кулинарные неудачи в ведро или просто на пол, ведёт самые рейтинговые кулинарные шоу, и даже написал детскую поварскую книгу – Константин Ивлев! Костя, привет! И всем добрый вечер.

Константин Ивлев: Всем привет, привет, всем добрый вечер! Время, конечно, уже ужина… Собираемся все за столом, настраиваемся на Европу Плюс и слушаем!

Александр Генерозов: Да! И поздравляю с 23 февраля тебя и всех!

Константин Ивлев: Спасибо, спасибо большое, я, кстати, прошел все тонкости русской армии, да!

Александр Генерозов: Ладно, сейчас у нас ещё ко всему и масленица стартует.

Константин Ивлев: Так, да, конечно.

Александр Генерозов: И я думаю, что мы ещё потом в дебрях теоретики всякой поковыряемся, но, чтобы быть практичными, давай топ-3 начинок для блинов от шефа Константина Ивлева, а?

Константин Ивлев: Что, сейчас прямо?

Александр Генерозов: А почему бы нет?

Константин Ивлев: Слушай, я, знаешь, я не буду здесь оригинальным, и, если ты ждёшь, что какие-то блины будут с тушканчиками, либо с какими-то щеками или рогами – нет! В масленице я очень классический русский человек! Первый в топе — это, конечно же, с мясом. Второй, более-менее — это ветчина и сыр. Ну и третье — тоже классика — это с творогом! Я тебе даже признаюсь, я за всё время своего шефства один раз только придумал какую-то такую вот, неоднозначную начинку, из тунца. Тунец называют «морской телятиной», понимаешь, опять же, возвращаясь к мясу. И поэтому блин обжариваешь, берёшь консервированный тунец в собственном соку, сок сливаешь, добавляешь «мазик», немножко «мазика», сладкий Sweet Chili соус («Сладкий чили»), немножко красного свежего лука, всё перемешал, и прямо в готовый блин — всё, жарить ничего не надо. Это вкусно!

Александр Генерозов: Вот если сейчас бы хорошенько прислушаться по стране, то мы бы услышали звук открывающихся ключей на жестяных банках!

Константин Ивлев: Слушай, ну это правда вкусно.

Александр Генерозов: Да, это классно! А скажи, зима и переход на весенний период, как-то ощутимо с твоей точки зрения, меняют пристрастия в ресторанах: «Так-так-так, всё, на весну уходим», да?

Константин Ивлев: Конечно, конечно! Слушай, ну мы вообще, повара в ресторанах, используем сезонность. Почему? Во-первых, в сезон продукт находится на пике своего вкуса, второй момент — это, конечно, ценообразование. Он должен быть дешевле, это однозначно. Плюс, конечно, не забываем о том, что, если даже мы, мужики, не хотим, то девчонки нас всегда к этому толкают: когда начинается весна — всё, начинаются «овощулечки». Первое мая — это единственная возможность ещё отжать шашлыка, мяса, понимаешь, и колбасы. А потом опять — оп! И, учитывая то, что у нас есть четыре сезона — ты же пойми, мы в сентябре должны набрать жирку. Плюс еще Новый год — удивительный и самый лучший праздник, где за пять часов надо себя нафаршировать таким количеством майонезной основы, водички с газиком и алкоголя, что диву даёшься! Поэтому, конечно, каждую сезонность мы используем, ну и продукты, соответственно, с ними тоже самое.

Александр Генерозов: Вот смотрю твой Телеграм, и что вижу: вместо тарелочек — листы, понимаешь, из машины печатной. Вырубной пресс работает, «Первая кулинарная книга маленького шефа»! Почему дети, давай с этого начну!

Константин Ивлев: За последние два года мы выпустили книжки для детей до трёх лет — это четыре книжки: «Что растёт в магазине?», «Что растёт в огороде», ещё в саду и в лесу. Мы выпустили книжку «Готовьте с шефом», мы сейчас уже выпустили вместе с АСТ «Первую кулинарную книгу маленького шефа», а также серию книг «Когда вкусно, тогда вкусно!» Почему «Первая кулинарная книга маленького шефа», и вообще, почему детские книги? Ну, потому что я, вообще, многодетный отец — это раз. И у меня трое детей, и я начал в большей степени замечать, что многие дети уже немножко оторвались от земли, они не понимают, где что растёт, не у всех есть дачи. Да и дачи уже отошли на второй план, понимаешь, даже фазенды отошли на второй план, уже мало фазенд.

Александр Генерозов: Так те фазенды, понимаешь, их закатали газоном и плиткой — да и всё!

Константин Ивлев: Да, современное поколение родителей, да-да-да! (смеётся) Ну а потом я начал замечать, что дети, ты пойми, они сейчас думают о том, что продукты растут в квадратных коробках, которые люди в жёлтых плащах привозят на самокатах. А мне хочется с самого детства детей учить цвету! Это очень важно, ведь все продукты разного цвета! Это безумно, очень интересно, понимаешь? И вот в книге в этой есть это всё. Есть элементарные, но при этом лёгкие рецепты, которые даже если подросток, например, вообще не владеет… мечом и нунчаками, хотел сказать (смеётся), не владеет ножом, он всё равно это сделает понимаешь? Это всё вкусно, это всё разнообразно, то есть, здесь позиционирование не только русской еды — это вообще мировая классика!

Александр Генерозов: Понятно! Ребенку надо дать испортить свою гору продуктов?

Константин Ивлев: Конечно нужно! Я почему эту книжку выпустил для детей, то есть от 8 до 10 лет, потому что как раз до 8 лет дети и портят продукты, и мы им с большим удовольствием помогаем в этом, за что низкий поклон многим родителям, кто даёт возможность своим детям портить продукты.

Александр Генерозов: Всё-таки, то есть, не обязательно прямо: «Вот смотри как Константин написал!»

Константин Ивлев: Слушай, нет, конечно! Нет, я понимаю, что меня любят и уважают и иногда из меня делают страшного демона: «Шеф придёт и разберется с тобой!»

Александр Генерозов: Извини, издержки телевизионного образа!

Константин Ивлев: Да-да! Ну на самом деле дети должны с большим удовольствием играть. Вот у меня даже здесь, в книжке, когда ребенок читает, и вдруг он устал — то здесь есть и игры! Ребенок может отвлечься немножко, взять и поиграть — прямо в книге, он может взять фломастер и разрисовать, опять же, то, что здесь нарисовано. Поразмыслить немножко мозгами: сервировка новогоднего стола, а что бы он хотел? И не только новогоднего, но и праздничного стола, потому что надо детей приучать к этому, к семейным субботним и воскресным обедам! Это сплачивает семью, а в семье ценность россиян, понимаешь, наша мощь и сила. И это не обязательно попадать в «Академию шефа», трястись, и бояться, что в тебя прилетит микроволновка, да? Всё намного проще!

Александр Генерозов: Да, есть известная история. Вот начинаю готовить. Покупаю прямо четко, цейлонскую корицу, а не кассию. Беру сливочки именно для взбивания, а не абы какие А получается, как-то не пойми что. И тут приходят наши мамы или жёны, хихикают, добавляют кефир кондиции «дорблю», треснутое яичко, которое отложили, а не выкинули — у них получается всё вкусно! А они оттирают за нами потом стены. Чего не так с нами?

Константин Ивлев: Нет, ну на самом деле это сноровка. Я могу тебе сказать, что если мне сейчас дать, например, приготовить какую-нибудь кулебяку, то не факт, что у меня прямо идеально всё получится. Потому что есть момент сноровки, есть чувствительность, понимаешь, и продукты живые. Чисто сноровка, вот и всё. Но и есть ещё маленький страх. Вот, знаешь, как говорят люди: если человек боится собаку, собака чувствует, да, то обязательно и укусит! Вот продукты — там тоже самое! Да, что тебе говорить, как в жизни всё. Знаешь, ты на машине ездишь, только думаешь её продать — она ломаться начинает, ты её по торпеде вот так вот гладишь и говоришь: «Да я пошутил, пошутил»!

Александр Генерозов: А помоешь — и дождь пойдет!

Константин Ивлев: Да-да, о! Вот видишь? В продуктах всё то же самое. Знаешь, если бояться испортить, ты обязательно пережжёшь, надо чувствовать этот огонь! И вот наши жёны, вот почему говорят, что в профессиональном ресторанном мире больше мужиков, но при этом дома вкуснее готовят женщины?

Александр Генерозов: Да, кстати, непонятно!

Константин Ивлев: Нет, все понятно, на самом деле! Потому что мы, мужики, более физические, да? Потому что мы по 12-15 часов можем на работе находиться и делать монотонную работу. Понимаешь? А женщина — она, всё-таки, создана чуть для другого! Она не кухарка, ни в коей мере, я не говорю об этом! Я просто говорю о том, что она — чуть другое. Понимаешь? Она чувствует всё! Она понимает, какой надо поставить температурный режим, понимаешь, она знает о том, что сливки, если надо взбить, то надо поставить лучше в холодильник. Если надо то-то, так лучше это сделать вот так-то. Потому что она каждый день готовит. А мужик, что: пришёл раз в неделю, вместе со скорлупой в сковородку набросал белка и желтка, ест, у него всё хрустит, и он думает: «Как прекрасен этот круассан!»

Александр Генерозов: А как зафиксировать тогда свой опыт? Есть ведь критерии научного эксперимента, помню, такие, кажется: повторяемость, масштабируемость, достоверность и прочее. Здесь то же самое, да?

Константин Ивлев: Да, здесь то же самое, но вообще на производстве немножко полегче. Потому что существует калькуляционная карта и технологическая карта.

Александр Генерозов: Святыни практически, да?

Константин Ивлев: Это дорожная карта, по сути. И когда ты придумал блюдо, мы ведь его сначала придумываем в голове. И если у меня начинается слюновыделение, я начинаю переносить на бумагу. Я начинаю переносить на бумагу, потому что мы зарисовываем, многие повара сначала зарисовывают свои блюда, какие-то идеи, для того чтобы потом не забыть. Потом мы с бумаги начинаем перекладывать на сковородку А со сковородки уже на тарелку. То есть, наш холст, наша бумага в данном случае — тарелка. И мы перекладываем. Когда мы всё переложили, мы фиксируем, есть люди, которые учатся специально в институтах пять лет, это технологи, калькуляторы. Это специальная профессия, где они должны вычесть брутто и нетто, то есть такие тонкости. И создаются технологические карты. По технологической карте создаются калькуляционные карты, которые обеспечивают себестоимость блюда и почём, например, продать его. Поэтому, в профессиональном мире намного проще!

Александр Генерозов: Ты рассказывал, что в принципе не особо осознанно пришел в профессию. А в какой момент всё-таки понял, что вот всё, засосало полностью? Тут же буквально, да?

Константин Ивлев: Честно? Нет, не сразу, а после армии. Я пришёл после армии, это был 1993 год, и это считается годом ресторанной революции в России. Общепит, совок — он канул в лету. И приехали иностранные мастера. Прямо как при Петре I. И я тогда попал, этого уже места нет, но оно воспето многими — это «Садко-аркада».

Александр Генерозов: Пафосный пафос!

Константин Ивлев: О, да! Там были галереи, там был чикен-гриль, там был стейк-хаус, свисс-хаус, бир-хаус. То есть, было восемь или девять ресторанов, и туда приехали первые иностранцы! И вот я когда после армии, представляешь, а до армии я работал в кафе «Сардинка», где на котле было написано «Компот», а варилось, например, пюре. И я помню, я когда в первый день попал в «Садко-аркада», я просто офонарел! Это были белые кители, все были в чистом, все в фартуках были, колпаки бумажные были, понимаешь! Оказывается, кроме щей и борщей существует крем-суп, суп-пюре! То есть, многие вещи для меня просто заново открылись.

Александр Генерозов: Ну и на тот момент мы потеряли русскую кухню, потому что мы массово рванулись за этим? А сейчас идем назад к ней?

Константин Ивлев: Ну, сейчас тяжело идти к русской кухне, потому что в большей степени русская кухня ассоциируется с печами. Так оно и есть, потому что готовилось всё в печи. Ну и использование сезонных и отечественных продуктов. В 2007 году я объявил манифест о «Новой русской кухне», и создал, соответственно, такое направление, как новая русская кухня. Суть её заключалась в том, что под пластом моцареллы и дорады, который с 1993 года по 2007 бахнул и прибил нас, было гигантское количество русских отечественных продуктов. Да, было сложно нашим фермерам. Они сначала не хотели калибровать, они не хотели делать так, как надо, с точки зрения стандартов. Потому что, всё-таки, извини, рестораны — это стандарты! А фастфуд — это ещё сильнее стандарты, как бы ты ни понимал это слово. Это намного сложнее и тяжелее, чем просто один ресторан. И конечно, это безумно увлекательное было время. И вот опять же, повторюсь, о том, что я стал ходить, и мне, я не то что не был благодарен иностранцам и всему тому, чему я научился: французской, итальянской кухне, да, это безумно, очень интересно! Но вот мы путешествовать стали больше, понимаешь? Не только внутри страны, но и в мире. Когда мы там, где-то, путешествуем…

Александр Генерозов: «О, том-ям!» Да?

Константин Ивлев: Да, том-ям, понимаешь, это не значит, что ты родину продал и борщ теперь не ешь, понимаешь, или щи. Просто это значит, что у тебя появился вкус! Вот в этом сейчас как раз самое крутое время, ввиду того, что у русских, у нас, сейчас совершенно новый вкус, понимаешь, и мы самые требовательные гости. Я путешествую по миру, я вижу, что там происходит, и за последние нескольких лет, когда русских стало меньше за границей — всё испортилось! Реально, там испортилось. У нас «вышак», а там — всё, ты пока пепельницу в официанта не кинешь, он тебе меню не принесет. Это я говорю про Францию. Ну так, туристическую, правда, но в целом — Францию.

Александр Генерозов: Время для быстрых вопросов. Точить нож — дело повара? Или всё-таки лучше пусть профессионалы этим занимаются?

Константин Ивлев: Сейчас — дело повара, потому что есть понимание того, что нож необязательно всегда точить. Нож можно поправить — это раз. Существует мусат, да. Второй момент — сейчас очень много очень хороших современных точилок. И вообще, многие современные ножи точить нельзя, потому что у них алмазная заточка. Если ты снимаешь эту заточку, то нож превращается в сливочное масло.

Александр Генерозов: Наш родной «оливье», рецепт должен быть зафиксирован, запечатан и запломбирован: «Так и именно так». Или он должен от родного «люсьеновского», с соей-кабуль и прочими, пусть дальше развиваться?

Константин Ивлев: Я тебе скажу откровенно, его даже никто не помнит, этот рецепт Люсьена, от слова «вообще». Я сам максимум, что нашёл — это рецепт «оливье» 1812 года — чушь полнейшая, есть вообще невозможно! Раковые шейки, икра, и перепёлки, какого шлака там только нет! И вообще несъедобно! И майонез, который изначально приготовили, вообще невкусный. Домашний майонез — он невкусный. Так вот, что я тебе хочу сказать, у нас еще есть вот эта неразбериха, что у нас везде нет стандартов. Вот нет их стандартов, понимаешь? Ни в чём! От слова «вообще». А в гастрономической Европе — есть. Потому что везде один и тот же фиш-н-чипс, к примеру, везде один и тот же «пате» из чего-то. То есть, это нормально! Вообще рестораны делятся на два направления: есть туристические рестораны и есть рестораны умные, как мы называем. Туристические — это ты в любой точке туристической страны встретишь болоньезе, тирамису, греческий салат, лазанью, салат «Ниццу». То есть, это такие рецепты и блюда.

Александр Генерозов: Вителло!

Константин Ивлев: Да, Вителло тоннато, в общем те, которые сами по себе очень распространены. Они вкусные, независимо от того, что где ты находишься: в Африке, в Италии или в Голландии. А есть умные рестораны — это именно там, где повара думают. И они не хотят делать, скажем так, ширпотреб. В хорошем понимании. И они делают совершенно другое. Они делают блюда, которые впоследствии становятся классикой.

Александр Генерозов: В формате «Да-нет». Хестон Блюменталь: фрик или повар?

Константин Ивлев: Повар!

Александр Генерозов: Вильям Похлёбкин: человек, пришедшийся не ко времени или чудак, непонятно кто?

Константин Ивлев: Не ко времени. Я мало о нём знаю. Чуть-чуть о нём читал, но в большей степени слышал. От людей ещё того поколения. Он был, конечно, инопланетянином.

Александр Генерозов: Ну и есть ли продукт, который Константин Ивлев не любит?

Константин Ивлев: Есть, конечно, с самого детства. Я боюсь его назвать, вдруг мне плохо станет… Это пенка молочная…

Александр Генерозов: Константин Ивлев и его самое романтичное признание (смеются)! Пенка молочная, да, действительно, мало кто любит. Слушай, знаешь, какой интересный есть момент. Вот смотришь, рассказывают рецепт. «Я классно приготовлю цветную капусту» или тыкву там. Я специально беру такие, типа, не слишком вкусные исходно. И человек говорит с экрана: «Вот сейчас мы её так, а потом добавим бекона, добавим блю-чиз, добавим пармезан». И вот я понимаю, что в принципе можно пенопластовую крошку взять, посыпать её беконом, пармезаном и прочим, и это будет съедобно. А это не про готовку, а это про приукрашивание. В этом есть какое-то читерство, на твой взгляд?

Константин Ивлев: Да есть, конечно. Сейчас даже тренд такой сумасшедший. Во многие рестораны приходишь, где тебе подают меню, а там написано блюдо под названием «огурец, курица, масло». Всё. Многие хотят сразу шокировать продуктами, знаешь, там «слёзы русалки» добавить, соответственно, «жидкость из дождя» и тому подобное. Ну, любим, любим, мы повара любим с подвыподвертом всё это подать — не просто так, а красиво!

Александр Генерозов: Просто я думаю, что надо уметь вкусно именно тыкву, ту же самую, готовить и цветную капусту? А не накидать сверху бекона, пармезана и прочего?

Константин Ивлев: Да не, ну надо понять, что тебе нравится. Потому что ещё раз повторяю, тыкву и капусту можно спокойно приготовить, а то, что просто другие кладут, ну это разные вкусы. Я, например, всю жизнь люблю картошку жареную, просто картошку жареную, без лука, без зелени, без ничего, понимаешь? А кто-то спросит: «А чего зелень не посыпали?» Ну, то есть, это вкусовщина. Иногда можно добавить в сам по себе яркий продукт, ещё и набросать туда пармезана, блю-чиза и тому подобного — да, можно. Просто другой вкус совершенно появится, вот и всё!

Александр Генерозов: Ну, а тогда, получается, есть и обратная тема? Где-то гуляла по Телеграму фотка, «корзина овощей от фермера», две тысячи рублей. Там, показывается, просто репка лежит, не готовленная никакая, да, там помидор, огурец — и это в ресторане подают, да! Тоже лажа какая-то?

Константин Ивлев: Да это «лажа минелли». Я уже давным-давно, знаешь, вот этот тренд деревенского, фермерского, я в него вообще не верю со времен «лавки-лавки», аферистов, которые были, которые разводили людей, которые просто-напросто взяли и подсадили на эту всю историю. Сейчас, наоборот, люди этого боятся, понимаешь, потому что, ну фермерство фермерству рознь. Я, вообще, не против них, но, к большому сожалению, ну, как говорится, у них немножко-то «рыльце в пушку», как у нас говорят, на Руси. Понимаешь, вот и всё! Да я тебя умоляю, слушай, дождь один и тот же идёт, понимаешь, земля одна и та же. Вот у меня отец живёт на чернозёме, как нормальный русский мужик, он любит парник — для счастья, для души. Каждый год отец завозит землю, завозит навоз. Всё перекопает, высаживает первую череду, значит, огурцов и помидоров. Они у него растут средние, ему это не нравится. Он едет на станцию, покупает в простом магазине вот эти добавки, да, и у него вот такие помидоры становятся. А давай вопрос зададим: это выращено в земле или он пакетик добавил, и всё выросло совершенно другим?

Александр Генерозов: И по телепроектам немножко «прочешу» твоим. На самом деле, тут сложный вопрос, потому что у тебя их миллион.

Константин Ивлев: Ну у меня их не миллион, но могу только сказать одно, что канал «Пятница» вместе со мной, нашим зрителям очень классные новые подарочки подготовил в этом году. И мы запустим скоро несколько новых просто «чумачечих» кулинарных шоу. Очень круто будет! И мы открыли первый в истории «Телевизионно-кулинарный колледж».

Александр Генерозов: А вот смотри, тогда уж, в тему телевизионных форматов и изменения жизни. Вот ты пришел в ресторан, навёл шороху. А что они дальше? Умеют они сохранить вот этот вот уровень, который им задали?

Константин Ивлев: Пятьдесят на пятьдесят! Ну, есть те, кто реально понимал, что к ним приехали профессионалы, а я тебе сразу скажу о том, что мне не стыдно ни за один проект свой! Всё, что я делал и в программе «На ножах», и в других проектах — мы именно думали о людях. Мы именно думали, как помочь им. Мы именно всегда хотели и хотим, чтобы люди к нам прислушались. Понимаешь? И поэтому те, кто соблюдал те нравоучения, которые я им давал — они живут. Они все вышли из долгов. И таких проектов очень много! А те, кто подумал о том, что: «Да лан, что он здесь нам понарассказывал, да мы сами с усами, мы просто хотели пропиариться», потому что как ни крути — рейтинги у программы очень хорошие, и люди любят, и людям было интересно прийти, «что было до и что стало» увидеть. И поэтому люди приходили, давали возможность этим бестолочам изменить жизнь в лучшую сторону. Но они забыли, для кого они открывали заведение. Они заведение открывали для людей, а не для скота. И они решили, что они лучше попиарятся, чем они просто возьмут и изменят свою философию. Они не изменили, ну и они в одном месте, вот и всё! Поэтому, поверь мне: ни мне, ни моей команде, ни каналу не стыдно ни за один проект программы «На ножах», потому что я там все сделал на тысячу процентов! А то, что люди не взяли, есть же масса всяких интересных историй, могу же рассказать, как люди просто брали, и даже в один и тот же день, когда мы уезжали, они меняли полностью концепцию. Да? Да психи, потому что!

Александр Генерозов: Слушай, ну а по этой же причине, ты и Ренат, например, не любите, как я заметил, не любите брать к себе тех, кто говорит, что уже умеет, типа «я сделал это в сувид, присыпал тертой боттаргой», и прочее, прочее?

Константин Ивлев: Я не люблю брать людей, которые не повара, не профессионалы, но они являются учителями. И очень часто они начинают со страниц социальных сетей или ещё откуда-то учить. Я говорю, как ты можешь учить, если ты ни хрена не знаешь? У меня сын 23-летний, который отучился во Франции, понимаешь, и когда он ко мне пришел и говорит: «Пап, слушай, мне здесь предложили мастер-класс провести за деньги, я его проведу?», и я отвечаю: «Я тебе категорически запрещаю!» Он говорит: «А почему?» Я говорю: «А как ты можешь учить людей, если ты ещё сам ученик? Ты чему людей будешь учить?» То есть, если бы тебе сказали провести мастер-класс, и это блюдо просто приготовить и рассказать о нём — вопросов нет. А если тебе кто-то из зрителей задаст вопрос какой-то профессиональный, а ты на него не сможешь ответить, ты понимаешь, что тебе будет стыдно? Люди все разные, но я живу по этим принципам. Можешь? Учи. Нет? Жди. И созревай!

Александр Генерозов: Что сейчас с ресторанами вообще? Умирающий жанр, да? Потому что смотри, Шмаков «шмаки» готовит в закусочных. Вот, ты тоже в принципе не против по простой линии поработать?

Константин Ивлев: Да нет, ничего не умирает. Просто сейчас немножко поменялись тренды. Понимаешь, сейчас в большей степени тренд для людей. Для среднего класса, понимаешь? Просто поменялись тренды. Потому что их больше — этих людей, нежели высшего эшелона. И поэтому сейчас недорогая еда — она в почёте и в приоритете. Ну и конечно же, мы всё-таки с вами живём в Москве. Это индустриальный город, это город скоростей. И поэтому всё на бегу. Всё на бегу. То есть, мы вообще, по большому счету, уже подошли к стандартам, к сожалению, Америки, чем они нас когда-то и заразили: есть на ходу, вот эти вот лохани, канистры с кофе наливать. И вот все идут как стадо, понимаешь? С этими трехлитровыми канистрами кофе, мочи какой-то непонятной с молоком.

Александр Генерозов: Нет, чтобы как в Черногории посидеть...

Константин Ивлев: Ну я не знаю, что там...

Александр Генерозов: Просто с чашечкой кофе, но посидеть!

Константин Ивлев: Ну это смешно иногда! Я просто смотрю на эту тему, все с этими лоханями ходят кофе. Я кофе не пью просто сам. И я иногда подхожу к знакомым людям и говорю: «Слушай, ты столько кофе пьешь, а он тебя вставляет вообще?» Он: «Нет». Я говорю: «Так нахрена ты пьешь?» Он говорит: «Просто нравится». Я говорю: «А ты знаешь, что кофе один из грязных продуктов самых?» «Нет». «Ну давай, ладно, пей дальше, вёдрами». Ну это тренд. Понимаешь? И индустриальный тренд, ресторанный бизнес, он тоже под эту всю историю подходит. Потому что сейчас людям проще заказать себе домой вместо того, чтобы готовить. То есть так или иначе, люди всё равно готовят. Но при этом в большей степени они готовы покупать еду. Сейчас самое дорогое — это время. Поэтому не хочется людям иногда тратить его посреди недели. На выходные дни — да, это всё! Храм кулинарии! Всё! Человек как Арнольд Шварценеггер в том фильме. С утра встал, фартук, нож, книжка, кастрюля, выгнал всех из дома до двух часов дня. Но при этом на 14:30 заказал себе уже клининг, потому что надо будет потом всё мыть. И вот он жарит-парит и подаёт. У людей кайф! Они получают удовольствие. Понимаешь? Он весь в масле, в мыле, но у него получилась пожарская котлета! Или оссобуко. И он горд так. Ты себе не представляешь, как люди пищат, просто как флипперы! Когда у них что-то получается. И это круто! Мне это безумно нравится!

Александр Генерозов: А мне безумно нравится, что мы наконец с тобой встретились. И, друзья, всем расскажу, что два года я ждал, когда шеф Ивлев доберется до меня. И я дождался. И мы вместе с вами дождались. Костя, спасибо огромное!

Константин Ивлев: Спасибо! Всегда рад!

Александр Генерозов: Интереснейший разговор! Вот оправдал все ожидания и превзошел их. И я как-нибудь ещё тебя сюда затащу!

Константин Ивлев: С удовольствием! Ну а слушателям я хочу пожелать мира, добра и никогда не терять вкус к жизни!

Александр Генерозов: Константин Ивлиев провел этот вечер вместе с нами на Европе Плюс! Всем пока, встретимся ровно через неделю!

Константин Ивлев: Пока-пока.