Гостем шоу Week&Star стал Батишта! Читай интервью ниже или подписывайся на подкаст, мы есть в Apple Podcasts, Google Podcasts, Castbox, «Яндекс.Музыке».
Александр Генерозов: На Европе Плюс сегодня с нами парень, который на своем творческом пути прошел самые разные фазы, от уличного рэпа до признания в огромных залах. Он вышел из «Банд’Эроса» на пике популярности этой группы для того чтобы… а вот, кстати, и это узнаем у него. Факт в том, что он музыкант, он актер, он поэт, он – Батишта! Привет тебе, Кирилл, и привет всем, кто с нами сегодня!
Батишта: Салют, приветствую! И приветствую всех тех, кто находится по ту сторону и слушает наши голоса…
Александр Генерозов: Эй, эй, давай полегче, «по ту сторону»!
Батишта: Да, по ту сторону, я надеюсь, что у вас отличное настроение. В общем, да, привет. Меня зовут Кирилл Батишта, а мы начинаем!
Александр Генерозов: Ну что ж, начнем тебя исследовать всё-таки с самой твоей профильной стороны. Ты не балуешь масштабными релизами, «5010» выпустил где-то в начале кайнозойской эры, в 2012-м. «Версия 6» в безмятежном, как оказалось 2019-м, и вдруг бабах, 2023 год у тебя в двух частях «Стихиия». То ли альбом, то ли сборники стихов. Что случилось? Что заставило высказаться?
Батишта: Воу, это долгая история, в 2011 году я покинул небезызвестный проект. Ну, я его не просто так покинул, у меня уже была собрана команда людей, как раз записывали «5010». Но! Ещё был немаловажный фактор, я поступил в школу драмы Германа Сидакова на актерский курс. И всё мое обучение вокруг «актерки» и вокруг режиссуры, и всем, что связано с театром, меня подтолкнуло на какой-то, как мы называем это, «левелап». Но у меня чуть другая стратосфера. Я ушел в поэзию в театр, и начал, в общем-то, прокачивать себя. Я с детства хотел заниматься кино, и понимал, что в кино я не могу пойти из-за своей педантичности, не получив образования, актерского то есть. И «Стихиия», собственно говоря, это как раз та выжимка, которую я получил за все эти годы, я начал писать этот альбом в 2016 году, шесть лет этот альбом лежал на полке, пока я его не допилил, не докрутил, и вот да, действительно. Мы выпустили «Стихиия» спустя шесть лет.
Александр Генерозов: Ну ты это называешь все-таки скорее альбомом, нежели поэтическим сборником?
Батишта: Да, я бы назвал это как-то так, поэтическим сборником или эссе какое-то, но всё-таки мало кто сведущий понимает, как мы, такие тонкости, и поэтому мне проще это называть альбомом. И когда мы отдавали это на выпускающие лейблы, мы говорили «это альбом», дабы не запутать людей. Но это просто нюансы, тезисы.
Александр Генерозов: Ну и подбодрю тебя вопросом, у тебя есть такая забойная вещица «Антихит», в которой ты поешь или читаешь: «Люди хотят лишь хлеба и зрелищ! Вряд ли ты здесь что-то изменишь» – а надо менять?
Батишта: Я думаю, что эта фраза должна восприниматься, мне бы хотелось, точнее, этого, что начинать надо с самого себя. И хлеба и зрелищ люди хотят, то есть, здесь же формулировка такая, что «вы хотите веселиться и ни о чем не думать», вряд ли ты здесь что-то изменишь, тебе ничего не нравится, но ты ровным счетом в большинстве своем ничего не сделаешь для того, чтобы изменить что-то, вот в каком контексте.
Александр Генерозов: Принято. Обучался рэпу на улице, актерству у Германа Сидакова, а вот стоит ли где-то учиться поэзии – спросим у него самого. Итак, да, вот самые странные уроки в школе – литература, где заставляют читать, заставляют любить. Вообще бы отменил?
Батишта: Нет, я бы изменил подход преподавания и подачи материала, потому что вот у Сидакова я прослужил три года в театре, и мы ставили «Преступление и наказание». Я честно признаюсь, на всю страну. Я «Преступление и наказание» дочитать не смог, я дослушал в аудиокниге. Мне необходимо было до конца знать это произведение, и это сложный материал. Этот материал надо подавать в школе очень легко, можно всё подавать в игровой форме. Я изучаю, например, со своим сыном историю, ну, например, Древнего Рима. Я говорю: «Вот представь, две группировки, твой двор и соседний двор. Вот это вот эти, а это – вот эти, представляешь?»
Александр Генерозов: Класс!
Батишта: Да, я говорю: «Вот смотри, они собираются, делают так, они не поделили что-то». И он такой: «Вау, ни фига себе!» Это же интересно, если таким образом подавать, когда ты делаешь это на бытовых примерах, а не вот так, высокопарно, «представьте»… Я больше скажу: я начал изучать историю и некоторые предметы, которые нам преподавали в школе, когда мне уже было за тридцать! Я с новым интересом, с новым каким-то раскладом для себя, с какими-то новыми историями и точечными открытиями: «О, а вот это оказывается так было, а вот это было там так?». Я про Достоевского начал его жизнь изучать, если бы я, например, спектакль не ставил, то я бы и не изучал Достоевского, но я изучил. Я хочу, чтобы мой сын знал про него, но я буду ему так рассказывать: «Смотри, он был «игровой», он шпилил в казино. Представь, потом за долги его посадили в тюрьму, его выкупили, потому что заставили его написать «Преступление и наказание», заплатив за него денег. Это единственный был способ, его грабануло издательство. Потом он там должен был это, должен был то, а представь, он дружил с этим и с этим». И на примерах говорить, как бы это было сейчас. Это же всегда интересно!
Александр Генерозов: То есть ты мне сейчас практически рассказываешь, о чем мне рассказывал другой «сидаковец» Миша Башкатов? Вот он как раз в «Преступлении» читал твой рэпчик Достоевского?
Батишта: Да, Миша, он ввелся вместо меня, после того, как я ушел, да, всё верно. Я имею в виду, что вообще сам подход, никто сейчас не делает акцент на то, что дети рождаются с гаджетами, у детей другой фокус внимания, детей сбаивает просто, типа, вот они десять минут могут быть сфокусированными, а на одиннадцатой минуте они тянутся за телефоном. И мне кажется, что систему образования нужно вот как раз с поправкой на такой монтаж делать.
Александр Генерозов: Такой вот привет педагогам, с прошедшим Днем учителя от Кирилла Петрова, он же Батишта (смеётся).
Батишта: Да, я думаю, что если есть возможность, надо пробовать делать, надо какие-то эксперименты в образовании давать. Не знаю, ну чтобы дети там, может быть, с лэптопами сидели уже, смотрели через какие-то гаджеты информацию или еще что-то. Потому что у них отбирают, например, запрещают телефоном пользоваться, и у них мысль, «а как бы в телефон сейчас залезть». Я просто к чему, у меня собака появилась, и я понимаю, как собаку воспитывают, как фокус внимания, щеночка сбаивает. Дети от собак ничем не отличаются в этом плане, именно вот фокус внимания. Вот он сейчас играет, играет, а через три минуты ему вообще это не интересно. Я же понимаю, что у детей абсолютно такая же история!
Александр Генерозов: Ну и вернемся к твоему альбому. У меня впечатление более чем хорошее, респект! Я послушал большую часть из них дважды. На собственно этом альбоме-сборнике и на твоём квартирнике в баре. И в этом всём хорошо проглядывается кризис среднего возраста как частное проявление общего экзистенциального кризиса. Согласишься?
Батишта: Абсолютно! Как я и говорил на квартирнике, концепция нашего выступления – это про слушателя. Вообще весь материал, который был на квартирнике, и дай бог, потом выйдет уже на театральных подмостках – это всё, это про вопросы, которые в нас во всех попадают. Вот у меня есть стих «Подруги», и у меня очень много знакомых друзей, психологов, психотерапевтов, и когда мы кулуарно просто общаемся, или на кухне чай пьем – я сделал вывод, что у людей, условно говоря, там пять-шесть каких-то проблем есть, и они по всему миру приходят с этими проблемами! То есть ничего нового никто не изобрел. И я такой: «Так у меня же это тоже было!», и вот оно все как-то накопилось, я хотел это высказать и на квартирниках, я вижу, что отклик есть у слушателей. Вот я к чему, что я попал. А рефлексия ли это, или это депрессия, или кризис среднего возраста? Конечно, да, определенно да! Я высказался, и мне стало легче намного, и вот сейчас вышел этот сборник.
Александр Генерозов: Терапевтическое действие?
Батишта: Именно!
Александр Генерозов: Смотри, живая энергетика квартирника, когда это все-таки тридцать, сорок, ну пятьдесят человек. Ты можешь предположить трансляцию этого же формата на большие цифры аудитории? Сто, двести, или с какого-то количества, когда ты не можешь уже глазами пересчитать всех присутствующих, это теряется?
Батишта: Это теряется, определенно. Я думаю, что 150 человек – это максимум в зале. И то, почему я хочу перенести в театр это всё, не потому, что я есть такой вот прямо «пропитанный театрал» и мне хочется стоять на сцене именно в театре. Нет, просто когда мы делаем квартирники, например, в барах наших любимых, у нас есть три места дружественные нам, которые вообще абсолютно без проблем отдают нам время для квартирников – и всё равно, бармены делают коктейли, шумно, люди приходят выпить, поесть. Но шумно, и ты читаешь свои стихи, и не всегда человек, сидящий рядом с компанией, которые общаются, может эти стихи услышать. То есть мне театр нужен только для того, что там есть некий регламент, ты садишься на место, раздается третий звонок, и все замолкают. И мне вот эта тишина на полтора часа необходима для того, чтобы донести информацию, которую я хочу донести всем!
Александр Генерозов: Ага, звучит третий звонок и появляется четвертая стена?
Батишта: Очень классно подметил! Да, она появляется, но в данном контексте, скорее всего, мы ее будем ломать, но да, появляется четвертая стена. Вот, и только из-за этого мне нужен театр, потому что в баре, как мы ни пытались вообще выстроить, так например первые квартирники – это вообще было что-то с чем-то. Я читаю стихи, люди заказывают поесть, в этот момент делается кофе, коктейли, еще что-то. Всё это безумно шумно, и это было скомкано. А вот последние уже квартирники, и там даже бармены на моих стихах не принимают заказы.
Александр Генерозов: Учился в Московском институте электроники и математики, но даже там диплом умудрился писать по синтезаторам, музыка была всегда с ним – Батишта с нами на Европе Плюс! Итак, Кирилл выпускается из вуза и все, ты ни дня не работал в скучном офисном формате?
Батишта: Нет, я и честно уже могу признаться, собственно говоря, что последние два года я и в университете появлялся так себе, потому что уже запустился «Банд’Эрос», у нас были репетиции. У меня расклад такой получается. В семнадцать лет я поступаю в университет и, по-моему, с 18- или 19-летнего возраста я начинаю гастролировать с Децлом, с Кириллом Толмацким. И потом DJ Dlee, он меня устраивает на работу в ночные клубы как МС, и я начинаю работать с 18-летнего возраста уже. Всё, то есть, плотно, со среды по воскресенье, пять ночей подряд, и там мне точно уже не до университета стало. И честно признаюсь, в университет этот я поступил, потому что я обещал маме своей. Мама мне сказала, что она ни о чем меня не просила. Единственная ее просьба в моей жизни была – это поступить в университет, получить высшее образование, техническое причем. Потому что у наших родителей до сих пор в голове есть вот эта история, «юристы никому не нужны, программисты никому не нужны» на тот момент, а это было начало «нулевых» – я поступил.
Александр Генерозов: А вот, ну смотри, на универ наслоилась музыка, очевидно, а на музыку потихоньку наслаивалась тогда «актерская» мыслишка. То есть ты мечтал тогда уже о ролях, или скорее о ролевых играх, если вы понимаете, о чем мы говорим.
Батишта: Мда, а вы понимаете, о чем говорим. Нет, тогда нет. Наверное, прямо остро вопрос встал в двадцать пять лет, потому что, честно говоря, у меня с русским шоу-бизнесом сложилась какая-то очень странная история. Я, может быть, кого-то удивлю, говоря это в микрофон Европы Плюс, но я как-то с поп-эстрадой не очень-то нашел общий язык. Там очень много классных ребят, очень много классных талантливых ребят, но все-таки мы должны понимать, что поп-эстрада во всем мире имеет некие рамки и правила. Я с этими правилами никогда согласен не был, мне никогда не нравились рамки, и, наверное, это была одна из причин, по которой я покинул проект. Потому что мы начали обслуживать шоу-бизнес, если раньше шоу-бизнес обслуживал нас, потому что мы были новые, яркие, дерзкие, и все немножечко офигели, что так можно в нашей стране петь, делать такую музыку. А потом, в любом случае, ты ко всему привыкаешь, и в какой-то момент я понял, что теперь мы обслуживаем шоу-бизнес. У нас пошли корпоративы, мы очень мало стали выступать для обычных людей, у нас были просто заказы, какие-то закрытые мероприятия, либо Дни городов, которые для меня были не очень интересными, потому что выступать, когда публика в 50-100 метрах за этими отбойниками стоит, ну это не прикольно для меня.
Александр Генерозов: Поддадим темпа вопросами покороче, ну а ответы принимаю в любом размере! Рэп на скорость читал? Важный аспект для хип-хоп артиста?
Батишта: Это просто техника. Просто ты понимаешь, что ты этим владеешь, это одна из дисциплин, которая возможна.
Александр Генерозов: Навскидку, Дельфин, Леха Никонов, ну и давай этих олдов разбавим, скажем, Хаски. Кто-то тут лишний? Или забыли кого?
Батишта: Мне Хаски, сам проект – я с ним лично не знаком, Дима, по-моему, зовут его – мне кажется, опять-таки не имею права ставить оценку, но это все-таки преобразование для меня Бориса Рыжего, был такой поэт. Дима для меня ничего нового в музыке не сделал, мое мнение. Второго человека я не знаю… а по поводу Дельфина мы лично не знакомы, но его творчество до сих пор со мной, его группа, не знаю, знают ли вообще слушатели – «Дубовый Гаайъ», два альбома. И это был ежедневный саундтрек в моей жизни, поэтому из этой троицы я выбираю Дельфина, вот!
Александр Генерозов: Какой формы стрелкой нарисовал бы вектор человечества? Стрелка вверх? стрелка вниз? Спираль?
Батишта: Я думаю, что все равно все это шло бы вверх, но по синусоиде, то есть вот так вот.
Александр Генерозов: Вегетарианство – раздельное питание – голодание. Короче, любая еда «не просто так». Что-то есть твоё? Или «гоните стейк и заткнитесь»?
Батишта: Это очень интересная история. Я очень много лет ел из мяса только курицу и индейку, очень много лет. В итоге – я ведь занимаюсь спортом – и я чуть-чуть поломался, и волей судеб оказался под Астраханью у женщины, которая чинит регбистов, пацанов астраханской команды. Да, она вот прямо их на ноги ставит, и я случайно, у нас были съемки под Астраханью, как раз «Лады Голд». И она мне говорит: «Ты не ешь мясо». Она меня видит в первый раз. Я говорю: «Ну в смысле, не ем? Индейка, курица». Она говорит: «Я говорю тебе, мясо ты не ешь», то есть, она говорит про красное мясо. «Тебе необходимо есть стейки». Ты, говорит, весь, несмотря на то, что типа плотный и такой вот борец, но у тебя вообще не хватает вот этих питательных веществ. Я такой – опа. Звоню, жене говорю: «А у нас что там по стейкам?». А она: «Приезжай, у тебя стабильно будет раз в три дня стейк!» Так я вот был вроде как на ПП, то есть, я не употребляю вредные вещества, я не пью колу, эти вот всякие такие темы, но! Я понимаю, что вот все равно мясо – оно мне необходимо по причине того, что я так двигаюсь. Я никогда не занимался вегетарианством, никогда не занимался раздельным питанием, вот.
Александр Генерозов: 19 июля вместе с тобой день рождения отмечают Бенедикт Камбербэтч – аристократизм в каждом звуке, ты слышишь же? Невероятный гитарист Queen Брайан Мэй, ну и наш ответ Бене Камберу – Василий Ливанов. И я подумал, а какой ты был бы Холмс, если бы выбрал?
Батишта: О, я не знаю столько нюансов, но что-нибудь получилось бы интересно, Я думаю, в любом случае, что-нибудь получилось бы!
Александр Генерозов: Ну, то есть, у тебя был бы, скорее всего, какой-то свой Холмс? Ни ливановский, ни камбербэтчевский…
Батишта: Нет, нет, нет. Скорее всего, у меня был бы какой-то очень дерзкий, мало говорящий и не любящий людей, абсолютно. И занимающийся просто расследованиями, потому что иначе он бы сошел с ума, и он это делает не для вас, а для себя в первую очередь. Я думаю, что там такой был бы контрапункт – ну так сразу, если подумать.
Александр Генерозов: Вот ещё раз, вспоминая про Достоевского. Я подумал, когда объединяешь разные временные пласты культуры, легко скатиться в постмодерн, безапелляционно сказав «это моё высказывание»! Тебя это не беспокоит, вот так спрошу?
Батишта: Нет, нет, нет.
Александр Генерозов: То есть ты спокойно это обходишь, и ты не паришься, что кто-то может сказать что-то такое?
Батишта: Я вообще думаю, что в большинстве своем, если стихи брать или какие-то отдельные синглы музыкальные, я всегда всем говорил, и многие артисты так говорят, кого слушают, как бы это ни звучало патетично, что через них пишут. И через меня пишут. То есть, ну не знаю – как угодно. Господь, Небеса, Вселенная, Галактика – не знаю, что угодно! И я в этом плане попустился. Я пишу, но и при этом, если брать, например, «Преступление и наказание» у нас же все равно был ценз Германа Сидакова. Не так, что я пришел с текстом, говорю: «Теперь этот текст будет». Я написал, и там реально большая часть текста попала без поправок, ну и какой-то текст попал с поправками. Просто я пошел и чуть-чуть не ту тему поднял, вот и все. Поэтому я не беспокоился, я знал, что через Германа Петровича пройдет, и значит, все хорошо. Не пройдет – пойду исправлю. Не смогу исправить – значит, там какого-то стиха не будет, вот и все.
Александр Генерозов: Я про Германа Сидакова долгое время ничего не слышал, потом много сразу услышал, потому что была в гостях Мария Ахметзянова, твоя однокурсница, был Башкатов, и имя его зазвучало. И я попытался кратко, прямо в одной фразе из того, что я прочитал о нем, суммировать творческий метод. И вот фактически он утверждает, что надо больше в хорошем смысле ремесла в актерской профессии. Ты согласился бы вот с такой выжимкой?
Батишта: Я думаю, да, я, честно говоря, с годами уже понимаю многие вещи, например, я занимаюсь Джиу-джитсу. Это очень долгий путь. Там нет конечной точки, там есть черный пояс, потом коралловый пояс, а после кораллового я видел видео, и там, я не помню, как звали этого борца, ему уже 90, и он снова надел белый пояс. Он вернулся к истокам. В этом ремесле, актерском, мне кажется, то же самое. Ты набираешься, набираешься, набираешься жирка, это грубо говоря, спаринги твои там в каких-то маленьких проектах, маленькие роли, эпизодические роли. А потом ты становишься мастером! Но есть исключение, вот сегодня про Олега Янковского я читал статью, что он очень педантично подходил к ролям. Но это другое время было, это тоже надо понимать. В его фильмографии практически нет фильмов «мимо», а у нас, если открыть, у большинства актеров все равно есть такие «мимо». Вот поэтому я с Германом здесь согласен, что в любом случае ты должен набирать свою массу, и он это давал нам, просто иногда жестко, очень жестко.
Александр Генерозов: Ну и давай все-таки о кино. И у тебя прямо сейчас стартовал сериал «Лада Голд», о котором ты уже упомянул сегодня. И я думаю, если в театре при таком, все-таки, не слишком большом фокусе на внешних данных, ты можешь себе позволить какие-то роли, разные амплуа. То, мне кажется, в кино ты все равно обречен благодаря своей яркой примечательной внешности к определенному типажу. Ты спокойно с этим живешь?
Батишта: Сейчас уже да, но мне очень повезло. На самом деле у меня тернистый путь, он очень кривой, но мне очень повезло, что люди, которые меня действительно поддерживают, – они очень классные. И вот сейчас я встречаю режиссеров и продюсеров, именно в киноиндустрии, которые позволяют мне какие-то вещи. Вот когда приходил на пробы, все такие: «А, ты же тот из «Банд’Эроса». Ты же вот Коламбия Пикчерс!» И я такой, ну елки зеленые! Ну я 10 лет занимаюсь актеркой, десять лет, почти каждый день, что-то я делаю в этом направлении, и мне очень сложно будет убрать клеймо это. Но сейчас в моей жизни появляются люди, которые позволяют мне экспериментировать, вот я к чему! И по поводу ампула, понятно, что это все бандитские роли, так или иначе, но вот сейчас поступило предложение наоборот сыграть интеллигентного сына очень такой опасной взрослой женщины! Такой прямо матерой «мамы мафии», грубо говоря. А вот сын – очень интеллигентный, весь такой «на вы», через правильный русский язык он общается.
Александр Генерозов: Это уже в работе или…?
Батишта: Это пока предложение, но я в том плане, что люди уже начинают видеть. Потому что понятно, сейчас «Альфа Ромео» у нас запустилось, на старте. И вот «Лада Голд».
Александр Генерозов: Это два в чем-то схожих проекта, по драйву, по вайбу, да?
Батишта: Да, по актерке, по моей. То есть там два таких типа у меня очень околокриминальных что ли. Не знаю, как назвать правильно, но я бы очень хотел, конечно же, пробоваться в различных ипостасях. Но меня очень, даже если мы остаемся в бандитских историях, меня все равно очень привлекают комедии. И мало кто видит меня в комедийных ролях, но вот сейчас вот я зашел как раз в «Ладу Голд», и с начала октября у меня уже новый проект, и там он комедийный, там тоже криминальная история, но он комедийный. Я вот хочу туда пробовать. Возможно, пока у меня спасением будет вот этот вектор, комедийный.
Александр Генерозов: Для многих ты так и остался рэпером. Следишь ли за тем, что происходит с хип-хопом сейчас?
Батишта: Вообще нет, вообще. Это удивительно парадоксальные вещи. Я даже сейчас оглядываясь…
Александр Генерозов: Но ты же читаешь на своих концертах?
Батишта: Да, но это вот есть некий, как сказать, некий ряд людей, которые всё равно меня любят как рэп-артиста. Я не могу их, в общем, ущемить, когда они приходят ко мне на «квартирники», я не могу забрать рэп-треки и не исполнять их. Потому что они приходят, например, там есть у меня композиции, например, «Нет нет да», или тот же «Антихит». Есть люди, которые конкретно приходят послушать живьем эти песни. Но я не могу их убрать из плейлиста, да, я не хожу по рэп-фестивалям, я не отслеживаю новинки рэп-игроков. Я перестал понимать это, я перестал это понимать. Вот появился Скриптонит – великий артист, я без иронии говорю сейчас, реально великий артист. И он взял свою манеру подачи рэпа, когда ты ничего не понимаешь. А когда ты читаешь текст его, просто читаешь текст – и понимаешь, что это хорошо написанный текст, но когда ты его слушаешь, понять не можешь, да? Некая специфика, потом уже прислушиваешься, начинаешь понимать и кайфуешь, вот он задал этот тренд, и мне кажется, что какая-то часть русского хип-хопа закончилась после появления Скриптонита, потому что потом пошли копии, копии, копии, как будто ксерокс включили. А потом появился кальянный рэп, а он мне вообще не близок. Абсолютно, то есть лучше я послушаю грузинскую музыку или, например, послушаю дудук армянский отдельно, но не представленный в кальянном рэпе! Я не могу слушать примитивные тексты. Я не ориентир в данном случае, я просто говорю: «Мне эта музыка не нравится». Ну, в общем, я к тому, что дома я слушаю джаз. Я слушаю какие-то свои подборки, свои плейлисты, и там рэп если и есть, то это классический американский или французский.
Александр Генерозов: Ну знаешь, я тебе подкину еще одну персону, просто с которым, мне кажется, в чем-то вы, несмотря на то, что нули на ваших счетах вот прямо сильно отличаются, но вы прожили схожее переформатирование. Канье Уэст.
Батишта: Ух ты! Вот это пример!
Александр Генерозов: Да, я взял потому что, по сути, он тоже… Ему, как мне кажется, как и тебе, хип-хоп давно перестал быть интересен, и он стал артистом в первую очередь.
Батишта: Вот и я про это, да! Когда мне говорят: «Как вас написать, “рэпер”?», я говорю: «Пожалуйста, не пишите так!». Потому что когда ты пишешь «рэпер», у людей ассоциации с новым рэпом, который сейчас есть, а я к нему никакого отношения вообще не имею! Поэтому да, я Кирилл «Батишта» Петров, артист. Хотите написать «артист широкого профиля», «универсальный артист», как угодно. И да, действительно, рэп для меня – это было, это классно. Грубо говоря, я очень хотел попасть в Бруклин, Гарлем там, не знаю, в Бронкс, когда был юн. Сейчас я смотрю видео с Бруклина, из Гарлема, из Бронкса, и я не хочу туда попадать. Может просто прогуляться, но уже не тусоваться, не быть вот в этих широких штанах на баскетбольной площадке или что-то такое, я – всё. Нет, это было, и было классно, а сейчас абсолютно всё другое, я в итоге я ушел в поэзию, в театр, и рэп – он так просто где-то.
Александр Генерозов: Ну что ж, Кирилл, закончу я с «перчинкой», не хочешь в Гарлем? Не хочешь в Бруклин? Ну и не езжай (смеётся)!
Батишта: Да, точно, не хочешь – не езжай!
Александр Генерозов: А к нам давай, заходи еще как-нибудь, мне понравилось с тобой общаться, ты веселый и очень интересный, хорошо?
Батишта: С огромным удовольствием! Это вот вовремя надо опцию душнилы выключить и войти в эфир.
Александр Генерозов: Кирилл Батишта провел этот воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс, я же, Александр Генерозов, прощаюсь на семь дней. Слушайте новый выпуск Week&Star в следующее воскресенье в 17:00. Будет звёздно, будет интересно, пока!
Батишта: Пока-пока!
