Стендап-комик Дмитрий Романов: шутки про жену, жизнь после пандемии и покорение TikTok'а
6 июня в студию Европы Плюс пришёл комик Дмитрий Романов. Читай интервью прямо сейчас или подписывайся на подкаст, мы есть в Apple Podcasts, Google Podcasts, Castbox, «Яндекс.Музыке» и Podbean.
Александр Генерозов: На Европе Плюс стендап-комик, один из первых артистов этого жанра на нашем ТВ, обладатель пышной шевелюры и здорового цинизма. Он одеcсит, а значит юмор у него не просто в крови, а буквально на подкожном уровне, где он закреплен солнцем и черноморскими ветрами, встречаем Дмитрий Романов!
Дмитрий Романов: Привет, всем привет, друзья!
Александр Генерозов: Привет-привет! Наступило лето. Люди на пляжах и в отпусках. Комику их легче смешить или тяжелее?
Дмитрий Романов: Да примерно без разницы! Летом просто на душе как-то приятнее, мне как человеку из Одессы, с моря. Более моя атмосфера, пожалуй.
Александр Генерозов: А когда лучше покупают билеты и на концерт приходят?
Дмитрий Романов: Тоже не зависит. Платят всегда хорошо. (Cмеется).
Александр Генерозов: В юморе есть много всяких способов реализоваться. Как ты понял в свое время, что стендап твоё? Не диалоги, не миниатюры…
Дмитрий Романов: На самом деле я начинал с команды КВН, потом долго выступал в дуэте, то есть это были миниатюры, некие диалоги, и только потом начался стендап, но я всегда шел к сольному юмористическому творчеству. Ещё когда даже не было известно, что это будет называться «стендап», и про этот жанр ещё в наших странах никто не знал. Я хотел быть как кто-то из эстрадных юмористов. То есть выходить на сцену и шутить свои шутки. А уже потом стало известно, что есть такой стендап, давайте делать стендап, и я сказал: «Хорошо, я не против!» — потому что моим критериям это полностью подходило.
Александр Генерозов: Юмор делается в расчете на зрителя? Или это опасно? Ты представляешь свою таргет-группу, когда сочиняешь, или ты делаешь то что тебе смешно, а остальные оценят в любом случае?
Дмитрий Романов: Это некий симбиоз, в первую очередь мне должно казаться, что это смешно, и уже во вторую очередь с этого будут смеяться зрители. А просто делать в угоду зрителю будет, ну, как-то неправильно, и что-то будет не то.
Александр Генерозов: И как это обкатывается на зрителях? Я просто знаю, что у многих есть фокус-группы, живые выступления, на которых комики смотрят, как на них реагируют…
Дмитрий Романов: Да, всё обкатывается. Стендап-артисты обкатывают всё на живых выступлениях, эти мероприятия называются «Открытые микрофоны», в маленьких барах по Москве сейчас полно таких мест.
Александр Генерозов: Да и не только по Москве, по всем городам.
Дмитрий Романов: Да, конечно, и по России, и по прилегающим странам их много. Пишется программа, бью на куски её по десять минут, и езжу с куском одним в три бара за вечер заезжаю, записываю на диктофон. Дома переслушиваю: вот тут три раза посмеялись, тут только один, а тут вообще не смеялись. Шелуху отсеиваю, более-менее нормальное и хорошее оставляю, продолжаю дальше это обкатывать, и потом эти куски десятиминутные собираю после таких коротких проверок в одну, ну скажем, часовую программу. И уже проверочный концерт свой, в том же баре, но только уже без других людей. Я выхожу, проверочный концерт Дмитрия Романова, приходят зрители, и я выступаю. И обкатываю пару месяцев, всё ок – еду с этой программой по городам и весям.
Александр Генерозов: И какой КПД? Сколько процентов от изначального материала?
Дмитрий Романов: Ну в общем могу сказать, если во времени измерять, примерно год нужен, чтобы программа часовая у тебя образовалась. Из того, что ты изначально пишешь, наверное, не больше пятидесяти процентов, а в итоге процентов тридцать остаётся.
Александр Генерозов: Тридцать процентов – ну не так уж и мало! Ну хорошо, вот у тебя концерт отборочный прошел, и ты видишь, что у тебя полноценный материал есть. Но мне непонятно, как это делают юмористы? Потому что у музыкантов более-менее структура концерта понятна. Но как держать на своем голосе, на одном речевом аппарате публику в течение часа или полутора?
Дмитрий Романов: Это не просто. Должна быть определённая структура, как минимум: сильное начало и сильный конец. Хотя бы так. То есть то, с чего ты зайдёшь на публику вначале, рассмешишь, соберёшь аплодисменты и хохот людей, тебе станет полегче, и ты можешь дальше ехать. Если ты расставил сначала послабее, а потом посильнее, то тебе первые пятнадцать минут будет очень нелегко, потому что ты отдачи никакой не почувствуешь. Поэтому начало и конец – сильные, ну и ещё расставить свои удачные вещи с какой-то периодичностью. Вот так можно ехать, можно жить.
Александр Генерозов: А бывает такая ситуация, что ты как взломщик с кучей отмычек: «так, попробуем эту». Покачал, не подходит: «Попробуем другую!»
Дмитрий Романов: Так и есть! Но ты на одну аудиторию можешь попробовать только один вариант, потому что если ты начнёшь пробовать другой, третий, четвёртый – для аудитории это будет немного странно. Ты только что это говорил, а теперь это… Все равно стендап – это такая штука, где важна правдоподобность. Если ты что-то выдаёшь за чистую монету, что тебе кто-то ответил как-то, и ты говоришь как, и ты после этого говоришь, что он тебе не так ответил, а вот так, то аудитории это будет не очень смешно.
Александр Генерозов: Я так понимаю, что ты сейчас на пороге большого тура, где всё и будешь проверять, что значит большой тур для стендап-артиста? Скажи хотя бы приблизительно, какова география?
Дмитрий Романов: Ой, там на осень уже стоит тридцать городов. Калининград, Уфа, Новосибирск, Омск, Екатеринбург, Самара, Москва…
Александр Генерозов: Да, есть такой город!
Дмитрий Романов: Да, «Крокус» — такой город есть, такая концертная площадка, для меня эта площадка откроется впервые, я долго к этому шёл. 9 октября в Питере, ДК Ленсовета. Это, кстати будут два самых крупных концерта. Там, конечно, ещё много городов, всех, простите, не помню, но они у меня есть на официальных аккаунтах. Ну и весной тур продолжится по тем городам, которые не вошли осенью.
Александр Генерозов: И как ты переживаешь тур? Как рок-звезда?
Дмитрий Романов: Если ехать в тур как рок-звезда, то никакого здоровья не хватит. Мне уже 36, и это тот возраст, когда начинает все понемногу сдавать в плане здоровья. Ну не сдавать, а давать о себе знать. Поэтому всё скорее завязано на морковно-яблочный фреш и сугубо здоровое времяпровождение между концертами.
Александр Генерозов: «Вечерний Ургант», давай об этом шоу. Насколько тут велика роль команды и роль самого Ивана? Нам снаружи это не то чтобы очевидно.
Дмитрий Романов: Я вам могу изнутри объяснить, что команда шикарная, и роль Ивана, как дирижёра этого оркестра, сложно переоценить. Все на своих местах, атмосфера доброго содружества – все это имеет место быть там, в коллективе «Вечернего Урганта». Скажу честно, я до этого не попадал в такие позитивно отлаженные команды на телевидении.
Александр Генерозов: А так ли это хорошо, когда команда позитивно отлажена, как ты говоришь? А может наоборот, конкуренция, искусственные некоторые разногласия, они побуждают к творчеству?
Дмитрий Романов: Нет, всё-таки для творческих людей лучше, когда атмосфера позитивная, нежели когда: «Надо в четверг три новых шутки, я сказал!»
Александр Генерозов: Светский Исход. Рубрика стопроцентно твоя, авторская? Сколько человек работает?
Дмитрий Романов: На самом деле, именно над этой рубрикой мы работаем вдвоём – я и Вова Маков, это сотрудник программы, с которым я работаю, это мой давний приятель. Они дают какое-то место, или я сам нахожу место, где я недавно был, и о чем я буду рассказывать, подготавливаю какие-то опорные моменты, мы их вместе с ним дорабатываем, ну а потом уже в эфире есть вот эти опорные моменты, ну и какая-то часть, конечно же, импровизации.
Александр Генерозов: Доводилось по сценарию отыгрывать не свою, чужую шутку?
Дмитрий Романов: Мне это очень не нравится, я чужие шутки могу брать, только если они мне нравятся и ложатся на язык, а если нет – то нет, не беру ни при каких обстоятельствах.
Александр Генерозов: Минимум слов, максимум информации, вопросы покороче, ответы абсолютно в любом размере. Выступление для одного человека и на полный зал. Что жестче?
Дмитрий Романов: На одного, я думаю, жестче. Потому что для стендап-комика всё-таки публика и ликование, и даже не ликование, а молчание, когда у тебя плохие шутки – это всё равно проще принять, чем на одного. Потому что один – он может с этого посмеяться или не посмеяться, а толпа – половина с этого посмеется, половина вот с этого.
Александр Генерозов: Не смеются вообще. Это портит настроение? Или ты должен держаться и ничего не замечать, и продолжать?
Дмитрий Романов: Конечно, это не сильно радует и ты должен держаться, продолжать, как часто бывает во время обкатки, когда ты готовишь новую программу. Когда ты не знаешь ни порядка шуток толком, ни текста шуток, и тебе нужно делать вид, что всё в порядке у тебя, а по спине идёт холодный пот, и тебе нужно выдавать за чистую монету, что всё хорошо. А на самом деле у тебя десять минут просто улетело в тартарары, и тебе это совсем не нравится.
Александр Генерозов: И ты чувствуешь себя немножко Джокером?
Дмитрий Романов: Да, да.
Александр Генерозов: Память на тексты – это важно? Или суфлеры неплохо помогают? Ты должен держать в памяти весь концерт?
Дмитрий Романов: Ну это не тяжело! Когда ты этим занимаешься много лет, это уже не тяжело. Ты, грубо говоря, это программируешь себе в память за время всех этих обкаток. И ты опытным путем приходишь и на сцене формулируешь текст своей шутки. У тебя есть о чем сказать, допустим, про микрофон. Ты помнишь, в чем состоит шутка. Но ты её формулируешь на сцене, и когда ты её три раза, пять или сколько там, на сцене сформулировал – она уже прилипает на твой язык, и потом тебе просто запомнить порядок шуток и рассказать их остается.
Александр Генерозов: 8 января родились Ким Чен Ын, Элвис Пресли Стивен Хокинг и ты. Ну что за адская смесь!
Дмитрий Романов: Набор серьезный, если они все вместе бы собрались!
Александр Генерозов: Ну а кого бы ты выбрал из них – с бокальчиком подойти бы?
Дмитрий Романов: Элвиса Пресли, конечно!
Александр Генерозов: Пресли против Стивена Хокинга? Ты выбрал Элвиса?
Дмитрий Романов: Для меня всегда круто было, что я родился в один день с Элвисом, мне радостно от этого было, причем на 50 лет ровно позже.
Александр Генерозов: Со мной просто мало кто родился в один день, но я про себя думал, поставив себя на твое место, что я подошел бы к Ким Чен Ыну, потому что не смог бы выбрать между Элвисом и Стивеном! Машина Времени, куда отправишься?
Дмитрий Романов: Вообще без понятия… Сложный вопрос. Ну допустим, допустим… в свое детство, и там побыл бы ещё немного.
Александр Генерозов: Интересный момент – москвичей в юморе совсем не много. Есть Кожома и Пышненко – кто-то из них москвич, или оба, и всё… Почему так?
Дмитрий Романов: Потому что в Москву приезжают как в центр, где можно прославиться, и, возможно, появиться на экранах телевизоров, а в своих маленьких городах не добьешься такого эффекта, не добьешься популярности, поэтому много знаем юмористов буквально отовсюду, а московских знаем значительно меньше.
Александр Генерозов: Национальный юмор прощают. А как с гендерными вопросами и расовыми? Под каток «кэнсел калчер» попасть?
Дмитрий Романов: Ну, расовые – да, а гендерные у нас пока можно и в хвост и в гриву, ты можешь говорить, что женщины «тупые» – ну в мягком ключе, не будет ещё как на Западе такого эффекта, но все тоже будет к этому идти, и все шутки будут эволюционировать, и это как-то обходить.
Александр Генерозов: А ты не задумывался никогда, что все эти истории имеет обратную силу? Что начинают промывать и вспоминать истории, которые давно угасли? Как с харрасментом, как с обидами какими-то?
Дмитрий Романов: Я, слава богу, на работе никогда ни к кому не приставал.
Александр Генерозов: Нет, но ты шутками можешь кого-то обидеть, а потом они припомнят тебе, то есть ты не боишься?
Дмитрий Романов: Тут уж что поделать, задним числом на все смотреть… Ну, всякое бывает в жизни, люди меняются, меняют свое мнение, готовы признать, что в прошлом то, что они делали, было нормальным, но сейчас нет. Ну что же делать? Это нормально.
Александр Генерозов: Как и обещал, открываем Инстаграм, и что там? Неделю назад, про бабушкину квартиру в Одессе. А что такое вечеринка по-одесски?
Дмитрий Романов: Вечеринка – это то место, куда люди приходят и что-то с собой приносят, на то время это было что-то алкогольное, когда я ещё пил по молодости. И начинается веселье, хохмы, танцы и крики.
Александр Генерозов: Нет, ну ты бы выделил одесские вечеринки, знаешь, сейчас же все пытаются подать как местные специалитеты. Вот чем выделяются именно одесские вечеринки? Или они в любом случае вечеринки как вечеринки, все похожи?
Дмитрий Романов: Своеобразны в целом вечеринки на квартире у бабушки, своеобразные. Там в ход идут какие-то шляпы, какие-то халаты, какие-то зубные протезы и всё это обыгрывается. И все они одесситы, те люди, которые приходят, поэтому «одесскость» присутствует явно.
Александр Генерозов: Две недели назад «Когда нет чаевых, а официанту нужно что-то оставить». А я один вижу, что суп естся вилкой в этом кадре? «Попробуйте мой суп! А где же ложка? А-а-а!»
Дмитрий Романов: Не ты один, кто-то ещё увидел, что это суп с вилкой, но это был суп с пельмешками, и именно поэтому там была вилка.
Александр Генерозов: 17 мая Видео из тикток-аккаунта. А как с этой соцсетью, комфортно?
Дмитрий Романов: В последнее время начали активно с ней работать, и теперь идёт результат, потому что раньше я не мог понять, что там делать, но теперь мы привлекли понимающего человека, и теперь все намного лучше идёт.
Александр Генерозов: Косметическая маска на твоем лице – это дань этому ролику, или ты действительно их используешь?
Дмитрий Романов: Маски я использую, когда рядом жена, и она использует их, и мне иногда перепадает, чтобы освежить лицо.
Александр Генерозов: И за многие фото: с микрофоном. А почему не с гарнитурой? Так прикольнее?
Дмитрий Романов: Ну это классика, это дань уважения культуре стендап, он зародился с этим шнуровым микрофоном, и везде его и всегда используют. Может выступать с радиомикрофоном, с петличкой, тут смотря, что именно ты делаешь на сцене. Если ты скорее комик отыгрывающий или говорящий, если ты все время бегаешь по сцене и показываешь какие-то образы, понятно, что тебе будет удобней с петличкой. Если ты в большей степени автор текста, то тебе будет удобно со стойкой, со шнуром – тебе будет хотя бы чем занять свои руки, потому что если у тебя петличка, и ты говоришь – ты не знаешь что вообще делать, куда их девать.
Александр Генерозов: Есть такая история, как компенсаторная реакция комиков. Депрессия Джима Керри, Робин Уильямс с его печальной судьбой, мрачноватые Светлаков и Слепаков, много продолжить можно. Ты там же?
Дмитрий Романов: Да, в принципе да! Это, наверное, в какой-то мере ещё связано с ожиданиями людей. Если люди видят комика в телевизоре, в интернете, на сцене или где-то ещё, они думают, что он в жизни будет такой. И когда он в жизни просто прямо идёт в магазин за мороженым, люди сразу на него насаживает ярлык: «Вот, он грустный в жизни, а на сцене такой весёлый!» Ну а как мне, все время быть весёлым?
Александр Генерозов: Ну не знаю как! На самом деле, я понятия не имею, каким надо быть, но! Мне с какой точки зрения это показалось интересным – именно стендап из всех юмористических жанров предполагает максимальную открытость в свою внутреннюю, личную жизнь.
Дмитрий Романов: Да, так.
Александр Генерозов: То есть, там нет пощады ни твоим сексуальным пристрастиям, ни твоей супруге или детям. А с другой стороны получается, что вроде бы на сцене у тебя смеющаяся маска? То есть, в жизни ты серьезный. Есть какой-то диссонанс!
Дмитрий Романов: Нет, ты просто как комик… Понятно, что стендап-комедия – это своеобразная психотерапия, но при зрителях. То есть ты обновляешь себе полностью, но всё-таки стендап – второе слово комедия, и юмор – это инструмент, с помощью которого мы работаем, поэтому все проблемы, которые мы обнажаем, трудности какие-то в жизни мы сдабриваем порцией юмора, чтобы через это нас слушали. Если мы долго и нудно будем жаловаться на свою жизнь людям, то им это вряд ли будет интересно.
Александр Генерозов: Хорошо, а как себя чувствуют близкие люди стендап-артиста, о которых что-то рассказывается, они в своеобразной ловушке? Как твоя жена, не боится, что «я это сделала сегодня, а завтра это будет на сцене»?
Дмитрий Романов: У меня была шутка, что люди, близкие, о которых я что-то рассказываю, чувствуют себя хорошо, потому что я им с заработанных денег что-то покупаю. Но, на самом деле, жене нравятся шутки про неё, она прямо радуется, да и обидных шуток про неё практически нет. Чуть-чуть есть «с подколом», конечно, но она всегда радуется, что я вообще про нее шучу.
Александр Генерозов: И всё-таки, какую-то грань ты себе выставляешь? Что «вот дальше этого я не зайду»?
Дмитрий Романов: Конечно, я дальше многих вещей не зайду, что может обидеть ту или иную группу людей, ну или например, то, с чем я не смогу выйти к человеку на пятидесятилетний юбилей, или корпоратив, и я понимаю, что если я буду что-то там такое рассказывать – там будут и взрослые, и, возможно, дети, и все это будет просто в никуда, я таких вещей создаю поменьше.
Александр Генерозов: Европа Плюс, первый воскресный вечер лета, их так мало, что стоит помнить каждый – и наш гость – артист…
Дмитрий Романов: Куплетист и майонезный поедатель.
Александр Генерозов: Скажи, пожалуйста, я знаю, что ты относишься плохо к пониженной или даже обсценной лексике в монологах юмористов. И, тем не менее, если сходить на открытые микрофоны, то там с маленькими детьми и впрямь не стоит появляться. Ты сам для себя такую установку поставил, что «я без этого выступаю»?
Дмитрий Романов: Да как-то так сложилось в силу разных причин. Я не скажу, что я не посмеюсь, если будет какая-то сильная шутка с матом, я с удовольствием поржу, и в жизни я тоже могу матюкнуться. Я просто не хочу выносить это на сцену! Сцена – она как рупор, который работает на большую массу людей. И мне кажется, что достаточно этого отовсюду несётся сейчас, и я для себя выбрал такой путь, я решил, что я буду разбавлять это отсутствием мата на моих выступлениях.
Александр Генерозов: То есть ты на контрапункте немножко, да? А вот смотри, почти уже как ругательные слова, по крайней мере по частоте использования, это пандемия, коронавирус, и все что сними связано. Для комиков это, конечно же, благодатная тема, грех ее не отыграть. И ты, в общем-то, тоже её касаешься, это часть нашей жизни. И, тем не менее, как долго, по твоему прогнозу, это будет ещё играть, и помогать комикам?
Дмитрий Романов: На самом деле, вот у меня концерт, и я уже отыграл его, и снял, и в ближайшее время он должен выйти на YouTube, я даже хочу назвать его «Жизнь после пандемии», потому что там какая-то часть материала про это. Но посмотрите, в России мы видим тенденцию, что всё как будто уже прошло. Маски, посути, требует надевать в Москве только если ты в магазин заходишь, и в самолёте. Вот в Сочи я жил три месяца, так там даже в магазин никто маску не надевает, и ты этого не видишь, и за счет этого, кажется, что все уже позади. В других местах, в других странах, в Европе – там более жёстко, там соблюдают до сих пор. И страны закрыты, и соблюдают комендантский час, поэтому и среди людей эта тема продолжает присутствовать. А в России как будто бы всем пофиг уже - и отлично! Я только чувствую радость от этого!
Александр Генерозов: Дима, спасибо огромное за время, которое нашел для нас, ждем ещё!
Дмитрий Романов: Спасибо вам, что позвали!
Александр Генерозов: Друзья, Дмитрий Романов провел с нами свой вечер, сходите на его концерт, там он смешнее, чем сейчас, а мы смогли побыть с ним таким, каков он в жизни!
Дмитрий Романов: Все ждут что комик, он и в жизни тоже комик, и на радио если ты приходишь – все ждут шуток! А вопросы задают, и хочется как-то серьезно ответить, донести до людей, как это у нас все устроено, как все это происходит. Нельзя это, конечно, совмещать с юмором, и поэтому сегодня более такая серьезная беседа получилась.
Фото: Europa Plus
