Три года назад мы испытали сильнейшее «Притяжение», а сейчас мы готовы к сверхмощному «Вторжению»! Долгожданный фильм из вселенной Хэкона, Сола и прекрасной Юли Лебедевой стартовал при поддержке Европы Плюс в первый день 2020-го.
29 декабря Ирина Старшенбаум пришла в Week & Star и рассказала, в чём главная сложность съёмок на фоне 3d-графики, какие навыки она получила после участия во «Вторжении», а также какие призы и кому вручила бы Ира по итогам 2019 года. Читай интервью ниже или подписывайся на подкаст для iOS или Android.
Александр Генерозов: На Европе Плюс замечательная актриса. Мы все запомнили ее и полюбили благодаря «Притяжению», проверили ее актерскую мощь в ностальгическом «Лете». А через несколько дней стартует уже «Вторжение» – новая работа нашей гостьи и всей команды Федора Сергеевича Бондарчука. На Европе Плюс блистательная Ирина Старшенбаум. Здравствуйте, Ира. И привет всем, кто с нами.
Ирина Старшенбаум: Здравствуйте-здравствуйте, добрый день.
Александр Генерозов: Через пару дней все за столами проводят уходящий 2019-й. И я предлагаю прямо сейчас дать оценку вашего личного 2019-го по стобалльной егэшной шкале. За успешность 2019-й получает сколько баллов?
Ирина Старшенбаум: За успешность? Пятьдесят!
Александр Генерозов: Пятьдесят? Не густо. Рискует не пройти в финал. За поведение 2019-й получает сколько баллов?
Ирина Старшенбаум: За поведение 75.
Александр Генерозов: И за финансовую часть, потому что мы резко вдруг перемещаемся в коммерческий отдел...
Ирина Старшенбаум: Получает 15.
Александр Генерозов: Ваш персонаж в «Притяжении» подросток, и фильм вообще наполнен подростковым бунтом, сопротивлением постоянным. «Вторжение», оно по посылу, как я уже знаю, абсолютно другое. А какое?
Ирина Старшенбаум: Более драматичное, более взрослое, более серьезное. Фильм повзрослел, мы повзрослели, сценарий повзрослел. Персонажи, соответственно, совершенно изменились. И можно почувствовать большую разницу даже на моменте прочтения сценария, на этом этапе. Так что я думаю, что это тот самый исключительный случай. Во-первых, это вселенная «Притяжения», это уже другой фильм совершенно. Это правда. Но поскольку у нас персонажи остаются в фильме те же, что и в фильме «Притяжение»…
Александр Генерозов: Хорошо знакомые?
Ирина Старшенбаум: Совершенно неузнаваемые, я бы сказала так. И в том числе моя героиня, пережившая, скажем так, инопланетное уже «Притяжение», теперь вынуждена будет бороться с «Вторжением» самостоятельно. Все на ее женских хрупких плечах.
Александр Генерозов: Всё. Нас сразу знакомят с огромным количеством воды. Затопленная Москва, всюду вода. Какие навыки прокачала себе Ира Старшенбаум, или это вообще все компьютерная водичка была?
Ирина Старшенбаум: Нет, никакой компьютерной водички не было. Было холодно, мокро.
Александр Генерозов: Утопили Москву?
Ирина Старшенбаум: Да, утопили Москву. В Будапеште поплавала, на Камчатке поплавала, везде поплавала. В общем-то, могу теперь запросто похвастаться собственной выносливостью и могу долго находиться под водой. Не долго, но по моим рамкам совершенно непрофессионального на эту тему человека. Очень мне понравилось взаимодействие с водой в очередной раз в своей жизни. Сейчас я уже очень глубоко погрезилась в подводную тематику. И в целом, конечно, нашла для себя, открыла какую-то новую медитацию. Как только ты сумеешь расслабиться и стать водой, такая нотка буддизма, только в том случае ты сможешь в ней выжить, и она тебя не выкинет.
Александр Генерозов: А почему, интересно, вообще такой инструмент как наводнение используется? Мне какие-то уже видятся даже библейские отсылки в этом страшные: затопить, всемирный потоп.
Ирина Старшенбаум: А я предупреждала: фильм повзрослел, посыл повзрослел. Да, это действительно так в смысле драмы, наверное. Жанрово. Если первый фильм – это эксперимент для Федора Сергеевича был, и команда была полна дебютантов, то здесь уже совершенно был другой подход. Это отдельный фильм, это другие художники. Это Андрей Панкратов, художник-постановщик, который работает с Андреем Звягинцевым. Это Владислав Юрьевич Опельянц, наш художник-постановщик, который работает в основном с Кириллом Серебренниковым и достаточно много фильмов у Никиты Михалкова снял.
Александр Генерозов: Известное, кстати, имя.
Ирина Старшенбаум: Это больше в сторону, конечно же, авторского кино. Вообще команда была из маленьких художественных фильмов при соединении, при воссоединении с таким привычным коммерческим фильмом, блокбастером, которые любит Федор Бондарчук с этим размахом. Я думаю, что в данном случае мы надеемся и ждем большую умную фантастику.
Александр Генерозов: В фильме так же поднимается проблема цифрового фейка. Это то, чего мы в глубине души, наверное, опасаемся, что однажды наши умные приборы сойдут с ума по своей воле или по чьей-то. А как у вас с этим?
Ирина Старшенбаум: Я знаю, что ежедневно я отправляю куда-то в свою собственную будущую смерть, и отсутствие proviso, такой вообще безопасности миллион снимков своего лица, все свои данные, геолокацию и так далее. И при этом делаю это с удовольствием, потому что это мне облегчает жизнь. Естественно, я понимаю, что это тем самым позволяет вообще, кому угодно уже фактически меня контролировать, потому что за большие деньги можно добыть в наши дни, наверное, очень большое количество информации.
Александр Генерозов: А я думаю, если все-таки этот коллапс цифровой случится однажды… Вот в фильме люди достаточно быстро собираются, разматывают какие-то кабели и все. А мне кажется, мы просто сядем, скажем: «Все, жизнь кончилась. Как так, не отправить в «инстаграм» фото? Как так, не могу в «WhatsApp» написать?». Что, бежать на почту и кидать конверт?
Ирина Старшенбаум: А я все время представляю, как «инстаграм-дивы» мои любимые… Я их очень ценю, потому что это отдельный вид искусства. Я очень люблю их просматривать. Как они утром проснуться однажды, а там ничего нет. Я хочу про это короткометражку снять когда-нибудь. Никакой тебе косметики за пост. Все, пока.
Александр Генерозов: Очень сильно изменился в этом фильме персонаж Саши Петрова.
Ирина Старшенбаум: Да, это правда.
Александр Генерозов: Конечно, ребята, это надо увидеть. Я хочу узнать у вас, когда вы увидели его впервые в гриме…
Ирина Старшенбаум: На площадке?
Александр Генерозов: Какова была реакция на площадке?
Ирина Старшенбаум: Честно говоря, у меня было двойное ощущение от этого. И я думаю, что у многих зрителей, в том числе, будет достаточно странное ощущение, потому что такого, видимо, Саша действительно никогда не играл. Это тоже экспериментальная часть этого фильма.
Александр Генерозов: Это «что-то» он сам себе придумал?
Ирина Старшенбаум: Да-да, они с Федором Сергеевичем и с нашими продюсерами, с Сашей Андрющенко, очень долго спорили на эту тему: надо ли это делать, потому что вроде как главные герои, они должны быть likeable такие, привлекательными людьми.
Александр Генерозов: Друзья, я всех призываю сейчас. Я думаю, что Google должен дать какой-то ответ по поводу того, как выглядит Саша Петров в этом фильме, и как…
Ирина Старшенбаум: Я имею в виду, если смотреть на Хоакина Феникса в фильме «Джокер», то он тоже достаточно…
Александр Генерозов: Своеобразный.
Ирина Старшенбаум: Визуально несимпатичен, но при этом в нем есть все равно такое геройское, какое-то странное, сломленное, интересное. А персонаж Артема лишен даже этого. Он тотально очень странный, сломленный человек без этого star power привычного для людей, которые играют главные роли. И поэтому не знаю. Очень интересно, как это воспримет зритель. Посмотрим.
Александр Генерозов: В любом фантастическом фильме огромное количество компьютерной графики. Мне кажется, это определенный челлендж для актера – играть среди минималистической обстановки, которая потом оживет скалами, космолетами. Приходится как-то себя напрягать и не только вживаться в роль, но и напрягать свою фантазию: эта стена станет водопадом.
Ирина Старшенбаум: Ты это видишь, если ты режиссер или оператор, на этапе раскадровок. Актеру раскадровки зачастую ни о чем не говорят. Ты примерно видишь визуально, где это стоит, наброски того, как это может выглядеть. Это вариант опять же. А потом ты на аниматике уже… Это смонтированное, нарисованное движущееся пространство, в котором мы находимся.
Александр Генерозов: Такие гифки?
Ирина Старшенбаум: Скорее да, кинематографические такие гифки. Ты можешь увидеть примерную проекцию движения, как ты взаимодействуешь с этим пространством. Но это опять же наброски. И то, что мы увидим на экране, возможно, будет меняться впоследствии. Поэтому честно говоря, для меня станет большим сюрпризом то, что я увижу на экране на премьере зачастую в таких картинах. И самое страшное для актера – это не добрать или перебрать реакцию на являющуюся перед тобой нарисованную уже графику. Ты никому никогда не объяснишь, что ты имел в виду в этот момент.
Александр Генерозов: Да. Типа ужас перед обычными…
Ирина Старшенбаум: Да-да, а там пчелка летит такая маленькая в сердечках вся.
Александр Генерозов: С другой стороны на площадке много людей, а актер или актриса находится в образе вся на космолете где-то, и вдруг вы видите, что идет кто-то. Сейчас он опрокинет декорацию. И ничего?
Ирина Старшенбаум: С Юлей у меня интересная история. Я очень сильно с ней связываюсь, как только мы начинаем снимать. И мне кажется, что многие ее качества отрицательные все-таки, они во мне начинают проявляться на съемочной площадке, что я не очень, честно говоря, люблю в себе. Но я не могу. Я ощущаю, что я сейчас несу на себе большой фильм. Это большая ответственность. И это страшно.
Александр Генерозов: Можно, я уточню? Если в этот момент хлопнуть в ладоши: «Ира! Ира!», – откликнется Юля?
Ирина Старшенбаум: Да, можно какой-то грубоватый ответ запросто услышать в этот момент, потому что ты все равно с этими реакциями начинаешь срастаться, жить ими. Ты же о них все время думаешь и как-то в это перетекаешь.
Александр Генерозов: Это же опасно!
Ирина Старшенбаум: Ты потом быстро от этого… Не быстро. Ты потом от этого избавляешься. Но все равно есть такая вероятность. Не то чтобы я вживаюсь, вживляюсь, уживаюсь, как угодно. Нет, просто это какой-то определенный набор твоих психических реакций, психосоматических. Любых реакций вообще в целом.
Александр Генерозов: Быстрые вопросы-ответы всегда принимаю в любом формате. Можно ли быть востребованным артистом и играть только в театре? Есть такие сугубые театралы, которые: «Фу, кино! Нет, не пойду»?
Ирина Старшенбаум: В театре «Гоголь-центр» очень многие артисты, которые находятся в труппе, они заняты, и в связи с этим просто не могут. Но при этом то, что они делают в театре, это нисколько не менее масштабно, нисколько не более популярно или менее популярно. Это иногда даже круче, чем какой-то фильм. Поэтому они и становятся лучше, пластичнее, что угодно. Просто это вопрос выбора.
Александр Генерозов: За два фильма вселенной «Притяжения» вам случалось поверить хоть один раз, что Риналь Мухаметов, он и в самом деле пришелец Харитон? Мне кажется, он весьма убедителен.
Ирина Старшенбаум: Я вообще совершенно не сомневалась никогда в том, что Риналь – инопланетное существо какое-то, потому что он для человека слишком идеален. Поэтому он играет эту роль.
Александр Генерозов: Как часто пересматриваете фильмы со своим участием?
Ирина Старшенбаум: Никогда не пересматривала.
Александр Генерозов: А если кто-то рядом смотрит, вы что, убегаете?
Ирина Старшенбаум: Кто рядом смотрит?
Александр Генерозов: Мало ли. Зашли.
Ирина Старшенбаум: Пришла я на маникюр, а там фильм включили? Нет, я на такое не попадала. Но я пересматривала просто один фильм, фильм «Лето». Это было по причине того, что я его видела только один раз в Каннах на премьере. Когда ты в Каннах смотришь свой фильм в зале, ты ничего не понимаешь, просто потому, что твои жизненные обстоятельства и событие само по себе, торжество кинематографа опережает вообще любой смысл, смысловую нагрузку того, что ты видишь на экране. Поэтому я пересматривала сознательно в открытом кинотеатре с глинтвейном так, чтобы посмотреть его по-человечески.
Александр Генерозов: Актеры за ролями ходят в народ. Но если вы играете почти инопланетянку, откуда черпать этот образ?
Ирина Старшенбаум: Народного персонажа? Она же такая next door girl, типа, соседка, девочка с соседнего двора. И мне кажется, что она простая.
Александр Генерозов: Мне кажется, все-таки в «Притяжении» она именно такая, а во «Вторжении» она уже такая.
Ирина Старшенбаум: Да. А «Вторжение» я не смотрела, я не могу пока сделать никакого… Нет, она посложнее. Конечно, повзрослее, посерьезнее.
Александр Генерозов: В общем, из своей головы, из головы продюсера это все?
Ирина Старшенбаум: А мне кажется, нет, не надо идти за этой народностью. Люди к тебе примкнут в любом случае. Они ассоциируют себя в какой-то момент с сильной… Это вообще фильм про сильную женщину. Наша страна – это страна про сильную женщину. Здесь народности хоть отбавляй, потому что очень многие женщины, которых я дико уважаю. Я вообще считаю, что на женских плечах эта страна держится. Простите ради бога, но это так для меня. И в связи с этим я думаю, многие найдут какой-то, особенно женщины, отклик в персонаже Юли.
Александр Генерозов: Если бы Ирина Старшенбаум попробовала себя в роли режиссера, то с какого жанра бы начала?
Ирина Старшенбаум: Вероятно, с какой-то… Я не знаю. Если есть такое, полудокументальная какая-то реальность. Наверное, с нее бы начала.
Александр Генерозов: Ирина Старшенбаум, та самая Юля Лебедева из «Притяжения», а теперь уже из «Вторжения» на Европе Плюс.
Ирина Старшенбаум: А теперь Юлия Лебедева из «Вторжения».
Александр Генерозов: Юлия?
Ирина Старшенбаум: Да. Если она была Юля, теперь она Юлия. Вот мы с вами и нашли разницу.
Александр Генерозов: В одной из сцен во «Вторжении» вы идете с Олегом Меньшиковым по фантастически красивому месту, и вы говорите о Камчатке. Но я думаю теперь: все вокруг хромакейное. Это действительно Камчатка?
Ирина Старшенбаум: Да, это действительно Камчатка. Это незабываемое полуторасуточное какое-то путешествие, в котором мы пребывали. И летали бесконечно на вертолетах, на самолете, везде-везде. Снимали, боролись со стихией, потому что на Камчатке погода меняется каждые 30 секунд. И без того биполярное расстройство, которым обеспечен каждый актер, сменяется просто безумием, потому что то град, то снег, то солнце, то ветер, то мы не можем снимать, у нас ничего не монтируется. Это все про Камчатку. В общем, снимать на Камчатке весело.
Александр Генерозов: Говорят, что Камчатка не оставляет равнодушным. Она делит на тех, кто потом говорит: «Нет, это не для меня», – или, – «Я вернусь сюда обязательно».
Ирина Старшенбаум: Камчатка, да. Наверное, я вернусь туда обязательно все же, потому что это наша какая-то… Если есть идеальная картинка Исландии у каждого в голове: эти поля, какие-то деревья, безумные цветы, вулканы, гейзеры, то это, конечно, Камчатка. И для меня откровением было то, что в нашей стране есть такое место.
Александр Генерозов: Давайте еще по географии ваших съемок во «Вторжении»? Я услышал Будапешт, студия, в Москве в любом случае были съемки. Кстати, погоня в Москве. Я смотрю, и правда интересно. Я вижу: погоня явно на каких-то московских трассах снимается. Но пейзаж не признал.
Ирина Старшенбаум: Погоня, где мы сзади на сидении? Студия хромакейная!
Александр Генерозов: А, вот оно что!
Ирина Старшенбаум: Да.
Александр Генерозов: Прежде чем загадать желание на новый год, надо проститься со старым. Давайте раздадим пряники и розги? Итак, давайте наградим сначала самых значимых. Что будете вручать? Какую статуэтку в виде приза? Что это будет вообще?
Ирина Старшенбаум: Енота.
Александр Генерозов: Золотой енот?
Ирина Старшенбаум: Золотой енот, да.
Александр Генерозов: Внимание, трепетный момент, Ирина Старшенбаум. Иностранный фильм 2019 года, и Золотой Енот Ирины…
Ирина Старшенбаум: Да, да, “And the raccoon goes to…” Золотой енот отправляется за лучший иностранный фильм, по мнению 2019 года… Предлагаю расчленить енота на две части. Одну подарить фильму «Паразиты». Вторая часть расчлененного енота отправляется фильму «Пылающий».
Александр Генерозов: Расчлененный енот, «Паразиты» и «Пылающий»?
Ирина Старшенбаум: Да, это дополнительная опция моего…
Александр Генерозов: Это награждение нашей премией?
Ирина Старшенбаум: Награждение моей премией. Расчлененный енот – это особо почетный.
Александр Генерозов: А будет ли делить Золотого енота в каком-либо виде русский фильм 2019 года?
Ирина Старшенбаум: Я честно скажу, долго думала. Все-таки я не так много в этом году, к сожалению, посмотрела русских фильмов. Не успела просто, потому что на «Кинотавре» была всего…
Александр Генерозов: Это проблема Ирины, или это проблема русского кино?
Ирина Старшенбаум: Нет, ни в коем случае. Я просто всего пять часов была на «Кинотавре», потому что я снималась в фильме у Ромы Васьянова – оператора, который уехал в Голливуд, а потом приехал, чтобы снять свой дебют, который называется «Тенерифе» по книге Иванова «Общага на крови».
Александр Генерозов: Поговорим чуть позже об этом фильме?
Ирина Старшенбаум: Да, поговорим с удовольствием. И в связи с этим я прилетела на пять часов на «Кинотавр». И совершенно ничего не соображала, но представила фильм «Вторжение» на открытии, на завтраке, посвященном фильму, и улетела. На единственный фильм я сходила и посмотрела в кинотеатре – это фильм, который снял прекрасный режиссер, которого я очень уважаю, Валерий Тодоровский. И как оператор его снял как раз Роман Васьянов. Это фильм «Одесса». Он мне очень сильно понравился. Мой Золотой енот года туда отправляется.
Александр Генерозов: Мы приветствуем. Пусть готовит пока благодарственные слова.
Ирина Старшенбаум: В Лос-Анджелес к Валерию Тодоровскому.
Александр Генерозов: Возможно, он не знает, что мы его награждаем. Сериалы теснят полый метр, и будет обидно. Все режиссеры и продюсеры сериалов обидятся, если мы их не наградим каким-нибудь хотя бы уменьшенным енотиком. Итак, кому?
Ирина Старшенбаум: Очевидно, что в России в этом году стал событием сериал «Чернобыль». И енотик здоровый, не чернобыльский…
Александр Генерозов: Грустный немножко?
Ирина Старшенбаум: Нет, он с надеждами уходит в Чернобыль.
Александр Генерозов: Лучшая книга, прочтенная вами в 2019 году?
Ирина Старшенбаум: Енотище отправляется книге Джо Диспенза, книга называется «Сила подсознания». Это для тех, кто хочет прокачать свой разум, свой образ жизни, свое тело, свой мозг и свои мысли, что самое главное, свой образ жизни. Да, туда.
Александр Генерозов: И театральная постановка 2019 года, и Золотой енот, еноты или енотята какие-нибудь?
Ирина Старшенбаум: Нет. Золотой енот торжественно отправляется, самый красивый, к моему любимому Кириллу Серебренникову за спектакль о барокко, потрясающий спектакль в «Гоголь-центре», который обязательно надо посмотреть.
Александр Генерозов: «Вторжение» можно сказать, что уже свершившийся факт, съемки прошли. Что дальше? Я услышал название «Тенерифе» и хочу подробности.
Ирина Старшенбаум: Итак, «Тенерифе». Это картина, которую сняли мы прошлым летом. Точнее, этим летом, которое уже прошло. Если так можно сказать «прошлое лето», если про него, то это прошлое лето. Мы сняли под Петербургом в городе Стрельне в общежитии в настоящем. Туда отправились, для того чтобы снять по роману Иванова «Общага на крови», по мотивам даже этого романа фильм «Тенерифе». Режиссер-дебютант Роман Васьянов, некогда покинувший Россию, отправившийся в Голливуд за успехом. Это действительно случай тот самый единственный и неповторимый, когда наш русский кинематографист добился большого успеха и взял Голливуд. Я его дико, безумно уважаю, люблю и считаю его талантливейшим человеком. Честно говоря, все мои ожидания превзошел и как режиссер в том числе.
Несмотря на свой дебют, было ощущение полнейшей работы с ним, что работаешь с большим мастером. И понятно, что у него есть большой опыт, насмотренность. Он снимал великие фильмы с великими артистами, с классными режиссерами и хорошим продакшном. Тем не менее, он снял, на мой взгляд, очень сложную картину для дебюта. Это когда у тебя есть только стены общежития, потому что все происходит в одной общаге, и артисты. Больше у тебя нет ничего. Там очень легко ошибиться.
Александр Генерозов: А что это за жанр?
Ирина Старшенбаум: Потому что как только одна сцена не сложится, то все рассыплется сразу же. Жанр? Это такая как раз полудокументальная реальность. Конец 1980-х годов, общежитие на Урале. Актерский состав в виде Ирины Старшенбаум, Никиты Ефремова, Ильи Маланина, Гены Воропаева, Марины Васильевой, Юлии Ауг и еще много прекрасных артистов. Это я назвала вам главные роли. Это история про ребят, очень хотящих личного пространства, какого-то желания любить, выжить в этой советской уже действительности, и не имеющих никаких шансов, надежд на то, чтобы реализоваться. Это безумные женские персонажи: девушки, которые хотят быть Мадоннами. Это сумасшедший ядерный make-up, какие-то танцы, любовная линия, дружба и такая ностальгия. При этом там есть очень серьезная детективная история, потому как по роману, если прочитаете, узнаете, что в общежитии девушка выпрыгнула из окна. И происходит большая трансформация у многих героев, персонажей внутри фильма. И на мой взгляд, это просто умное кино, которое интересно смотреть, которое сейчас не так много возможностей снять, потому что это стоит денег. А на такие истории…
Александр Генерозов: Презренный металл?
Ирина Старшенбаум: Нет, просто эти картины обычно не зарабатывают много денег в прокате. Но при этом это фильмы, которые надо посмотреть. И я очень рада за Рому. Я знаю, что у него большое режиссерское будущее, и очень в него верю.
Александр Генерозов: Новый год совсем скоро, а у нас в гостях, кажется, самая настоящая снегурочка. Хотя такой образ она, мне кажется, еще не воплощала. Но почему бы и нет? Ир, снегурочкой хотелось бы быть?
Ирина Старшенбаум: Хотела бы, да. Сейчас как раз Кирилл Семенович Серебренников снимает роман «Петровы в гриппе и вне его», и там есть персонаж снегурочки. Но я его не играю. Просто я знаю, что там есть возможность у актрисы сыграть снегурочку. Мне кажется, очень хороший будет фильм.
Александр Генерозов: Это по книге. Недавно мне эта книга попадалась в обзорах...
Ирина Старшенбаум: Сальникова, да.
Александр Генерозов: И ее все очень, кстати, рекомендовали. Отдых. Где, когда и что? Новогодние праздники.
Ирина Старшенбаум: Да. Я лечу, конечно же, в Азию, потому что там я найду свой покой.
Александр Генерозов: Ира, самое время поздравить всех, потому что и час заканчивается, и год в общем-то тоже…
Ирина Старшенбаум: Мне кажется, это очень, во-первых, хорошая цифра 2020. Она какая-то магическая. Я очень хочу, чтобы мы, вся страна, поверили друг в друга, научились друг друга любить и уважать. Научились любить себя, делать это правильно, жить осознанно, читать правильные книги, смотреть хорошее кино, заниматься собой, своим здоровьем, своим образованием и учить другие языки, становиться космополитичными людьми. Друзья, я вам желаю большого счастья и больших успехов. Быть успешным не стыдно. И забудьте эти советские предрассудки. Быть успешным – это очень здорово и помогать друг другу, быть успешными тоже. Так что создавайте, любите и будьте счастливы. С новым годом!
Александр Генерозов: Ира, спасибо огромное. С наступающим 2020 вас. Ждем вас в интересном году.
Ирина Старшенбаум: Да, потому что Week & Старшенбаум.
Александр Генерозов: Да, мы так договорились. У нас будет маленький ребрендинг. Ирина Старшенбаум провела с нами последний предновогодний воскресный вечер. Поздравляю всех с наступающим 2020. Будьте счастливы!
Ирина Старшенбаум: Ура!
Александр Генерозов: С новым годом!
Ирина Старшенбаум: С новым годом!
Александр Генерозов: Александр Генерозов, Week & Star, пока! Хо-Хо-Хо!!!
