Вы наверняка видели этого парня в Открытом Микрофоне, возможно, вы подписаны на его канал «Антон из Франции» в YouTube, но в главной роли в новой ленте «Француз» вы его видели вряд ли, потому что этот фильм только-только стартовал в кинотеатрах.

В это воскресенье актёр, видеоблогер и стэндап-комик Антон Риваль придёт в шоу Week&Star на Европу Плюс!

Александр Генерозов обязательно узнает у гостя, готов ли он учить нас стэндапу, на каком языке говорят в семье самого русского француза, а так же добавил ли Антон в свой гардероб хотя бы одну винтажную деталь, после съемок в атмосфере студенческой Москвы конца пятидесятых.

Смотри «Француза», слушай Европу Плюс!

Антон уже ждет твой самый интересный вопрос, задай его ниже!

27 октября гостем шоу Week & Star стал, наверное, самый популярный российский писатель, автор романов «Метро 2033», «Будущее» и, конечно же, настоящего литературного блокбастера «Текст» – Дмитрий Глуховский! Александр Генерозов узнал, в чём фильм, снятый по сценарию Дмитрия, превзошел его собственный роман, участвовал ли он в кастинге актёров, куда бы он отправился на машине времени и многое другое. Читай интервью с актёром ниже или подписывайся на подкаст для iOS или Android.

Александр Генерозов: На Европе Плюс замечательный писатель, журналист, а с недавних пор с полным основанием к его титулам можно еще добавлять ярлычок «сценарист» – Дмитрий Глуховский. Здравствуйте, Дмитрий. Привет всем-всем, кто с нами.

Дмитрий Глуховский: Здравствуйте, Александр.

Александр Генерозов: Вы пробовали в жизни своей самые разные роли. Вы вели репортаж с Северного Полюса, вы писали антиутопии, вы писали и пишете графический роман. И вот сейчас вот этот статус «сценарист», это для вас хороший, интересный «экспириенс»?

Дмитрий Глуховский: Знаете, на самом деле, так получилось, что я впервые выступил в этом амплуа. Но пытался я в нем выступить и гораздо раньше. И я думаю, что в течение ближайших нескольких лет мы еще увидим несколько проектов, где я выступаю как автор сценария, когда человек является автором идеи телевизионного сериала. У меня этих проектов за последние несколько лет скопилось некоторое количество, и теперь как-то они все вдруг получили ход. И первым из них, конечно, стал «Текст», который вышел, наконец, после 15 лет моих сложных взаимоотношений с киношниками. Наконец нашел нормальных парней, которые не только говорят, но и делают. Просто обычно киношники – удивительные люди. Это как сатана. Они тебя искушают, соблазняют, обещают какие-то невероятные перспективы, уговаривают. И потом все это лопается как мыльные пузыри, и ты остаешься у разбитого корыта. И ты говоришь: «Подожди-подожди, а как же планы на Голливуд, на покорение мира, на вечеринки с актрисами?», – а тебе говорят, – «Прости, брат, там не срослось, канал сказал «нет», или спонсор ушел, или еще что-то».

Александр Генерозов: Античные философы поразились бы проекцией человеческой личности в пяти дюймах экрана, но Дмитрий Глуховский не удивляется, а пишет роман и сценарий к фильму «Текст» со смартфоном в одной из главных ролей. Он сегодня здесь, на Европе Плюс.

Дмитрий Глуховский: А просто технологии коммуникации развиваются, и некоторые произведения античной литературы были вообще клинописью, клинышками на глиняных дощечках. Мы сейчас, конечно, продвинулись существенно дальше. Телефон не является проекцией личности на самом деле, он является отпечатком личности. Он является слепком человеческой души, потому что мы через телефон сейчас прогоняем, наверное, 85% всех коммуникаций наших. Если раньше все это тут же таяло и растворялось в воздухе: все ссоры, все признания, все какие-то тайны, секреты, расставания, надрыв, истерики и так далее, то теперь все это оставляет след в мессенджерах – в WhatsApp, в Telegram, в Facebook и так далее. Ну и есть показная жизнь, которую мы ведем в социальных сетях, где мы стараемся казаться интереснее, лучше, успешнее, счастливее, чем являемся.

Александр Генерозов: Конечно. Ну а для чего еще это?

Дмитрий Глуховский: Плюс, конечно, мы обращаемся за этими поглаживаниями психологическими, социальными. Хотим, чтобы нас похвалили, чтобы нами восторгнулись и так далее. И мы при помощи телефонов запоминаем все то, что раньше мы запоминали при помощи мозга. Как только мы увидели что-то красивое, мы делаем фотографию. Как только мы с друзьями или с детьми или с любимым человеком – нам кажется, что мы испытываем счастье, мы сразу торопимся включить кнопку видеозаписи и это все зафиксировать. Потом мы пересматриваем это все. Это нам действительно заменяет настоящие воспоминания.

Александр Генерозов: Насколько вы параноидальны в отношении смартфона? Логи cтираете? Сохраняете пароли в нем?

Дмитрий Глуховский: Я тотально параноидален. Все за всеми следят. Есть поисковики, которые ищут по буквам. Есть софт, который по звукам и по ключевым словам может немедленно все в секунду найти. Любого можно слушать. Я в этом уверен, что меня слушают. Не постоянно сидит ко мне приставленный товарищ майор, разумеется. Я никому не нужен. Но то, что это все пишется, и при желании может быть поднято, я к этому совершенно готов. А то, что интимные фото и видео еще, когда Эдвард Сноуден служил в АНБ, уже тогда все сотрудники АНБ друг другу присылали взломанное содержимое телефонов друг друга. Что уж говорить? Это было еще, когда бедный Сноуден не переехал в Сочи, или где он там проживает.

Александр Генерозов: Александр Петров, Кристина Асмус, Иван Янковский. Если этого для вас мало, Дмитрий Глуховский в качестве автора сценария фильма и автора самого романа «Текст», здесь и сейчас на Европе Плюс. А вы участвовали в кастинге? И вообще как фильм оказался в талантливых лапах Клима Шипенко?

Дмитрий Глуховский: Я в кастинге участвовал, я высказывал свое мнение, Клим слушал. Как его неоднократно изображал в различных телевизионных шоу Ваня Янковский, он с таким глубокомысленным видом кивал, хмурился, говорил «да» и потом и делал наоборот, и делал совершенно по-своему. Он меня привлекал активно к участию в кастинге, говорит: «Есть такая вот артистка, есть такой артист. Как тебе кажется, справляется этот человек? Давай посмотрим вместе. Приходи и поговорим». Я приходил, мы говорили. И потом он все равно совершенно других людей практически расставил по всем позициям. Но я изначально не собирался, вообще-то, в этом участвовать. Я не собирался диктовать, не собирался вмешиваться. Взяли мой сценарий, это уже большой уровень креативного контроля. То есть мне самому доверили адаптировать свою вещь. Я выбрал те моменты, которые мне казались наиболее существенными с точки зрения драмы, с точки зрения эмоций, с точки зрения героя, тем. Все это вписал в свой вариант видения экранизации.

Александр Генерозов: У кого из этой троицы была самая многоплановая и самая, на ваш взгляд, сложная роль?

Дмитрий Глуховский: У Саши Петрова. Сюжет фильма «Текст», который давеча вышел на экраны широкой всей нашей необъятной родины, в чём: жил-был мальчик с филфака. Его посадили, подбросив ему наркотики. Предлагали маме его выкупить у следствия. У мамы ничего не получилось. Его отправили на семь лет в тюрьму. Он вернулся, в первый же вечер он убрался и просто поехал выяснять отношения с человеком, который его закрыл, персонажем Ивана Янковского, и его убил случайно, по большому счету. Потом в его руки попадает мобильный телефон этого парня. И он понимает, что единственный шанс для него попытаться как-то избежать правосудия и спастись в этой ситуации – это притворяться, что этот человек все еще жив. Он начинает за него смсить всем его друзьям. Его постепенно втягивает против его воли все это окружение убитого им в свою жизнь. И он начинает вдруг доживать его жизнь, доделывать его незаконченные дела. Этот фильм в очень большой степени следит за тем, как он эволюционирует из простого этого лобненского студента сначала в уголовника, а потом в человека, который, совершив преступление, его искупает. Для Саши Петрова, наверное, это была самая сложная актерская задача.

Александр Генерозов: Про этот фильм можно было бы сказать: «от создателя саги “Метро 2033”». Но «Текст» – не антиутопия, а, пожалуй, самый настоящий махровый реализм. Петр Хазин, герой Ивана Янковского, проходит посмертную метаморфозу. Это очень интересно наблюдать. А с другой стороны, получается, метаморфозы нет. Просто все ходят в масках, и надо внимательнее вглядеться. За любым злодеем можно увидеть живого человека?

Дмитрий Глуховский: Честно говоря, не верю в то, что люди рождаются злыми. Точно нет. Вообще для меня зло – это эгоизм. Это когда ты приносишь других в жертву себе. А добро – это такой альтруизм, когда ты жертвуешь собой ради других, когда это по-настоящему искренний альтруизм. По большому счету, мне кажется, что беда не в том, что вот эти плохие, а студенты хорошие. Беда в том, что устанавливаются некие правила. Человек попадает в эту структуру, так все и получается. Власть развращает. Для этого нужна система сдержек и противовесов.

Александр Генерозов: Это проблема всей нашей жизни, ни у кого нет этой прививки изначально. А вот кадр – мама не пускает Илью на вечеринку. И мне кажется, такая все-таки аллюзия на запретный плод, на плод познания. Он все-таки срывает и познает печали. Разгадал?

Дмитрий Глуховский: Да, конечно. Он хочет в рай, а попадает в ад, в клуб «Рай», который действительно был в то время на Красном Октябре. Сейчас он называется по-другому, Айкон или что-то такое. Тем не менее, забавная часть сюжета «Текста» заключается в том, что этот роман и фильм – ультрареалистичные совершенно. Ты узнаешь все те места, кафе, кинотеатры, клубы, по которым проходит герой. Это все существующие места. И не потому, что кто-то решил продактплейсмент разместить.

Александр Генерозов: Больше информации о госте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы в любом формате. У кого учились писать? Или Дмитрий Глуховский – «писатель, который сам по себе»?

Дмитрий Глуховский: В зависимости от возраста, сначала у Стругацких, потом у Маркеса и Борхеса, и Кортасара, и Кафки. Сейчас, наверное, из последних влияний каких-то, и в особенности в «Тексте» это видно, это советский авангард 1920-х годов. Это с одной стороны Бабель, с другой стороны Платонов, Зощенко до какой-то степени.

Александр Генерозов: Шрифт, кегль – это влияет на восприятие текста, раз уж мы говорим про текст? Вам важно, в каком виде, каким шрифтом напечатан ваш роман?

Дмитрий Глуховский: Мне очень важно. Все мои книги оформляются моим собственным художником, с которым я там много лет уже работаю. Мы с ним выверяем обложку и шрифты, потом с издательством обязательно бумагу и так далее. Для меня, как и для многих людей, книга в том виде, в котором она сохранилась сегодня, это все-таки фетиш.

Александр Генерозов: У людей разные циркадные ритмы. Какие часы наиболее продуктивны для вас?

Дмитрий Глуховский: Раньше мне лучше писалось по ночам. Я думаю, что до сих пор, конечно, лучше по ночам пишется, потому что ночью ничего не отвлекает. Ночью умирают соцсети, засыпают друзья, враги, все-все спят: дети, женщины и так далее. И ты можешь в этот момент сам с собой работать в это время. Идеальный формат.

Александр Генерозов: Двенадцатого июня в один день с вами родились такие интересные люди, как Вячеслав Полунин, Алексей Пивоваров, Алиса Гребенщикова. Я думаю, что по разным вашим ипостасям вы могли бы в принципе со всеми тремя быть знакомыми. Знакомы ли с кем-то все-таки?

Дмитрий Глуховский: Я знаком с Алисой Гребенщиковой. Мне кажется, когда-то меня снимал Алексей Пивоваров. С Вячеславом Полуниным у меня был шанс в этом году поехать на Желтую Мельницу, это его имение во Франции недалеко от Парижа, по-моему. Но у меня не получилось, к сожалению. У меня была командировка в какое-то другое место, и поэтому я упустил свой шанс. Надеюсь, что смогу его восполнить.

Александр Генерозов: А на машине времени куда бы отправились: в прошлое, в будущее? Может, и место знаете?

Дмитрий Глуховский: В прошлое точно не поеду, там как-то все достаточно прогоркло. Я бы в будущее посмотрел. Наш нынешний темп попадания в будущее для меня что-то медленный. Я бы хотел немножко на перемотку вперед поставить это все.

Александр Генерозов: Дмитрий, а что вот в будущем станет с книгой, лет через пять? Вы слетали туда, вернулись и в панике говорите мне: «Всё, вообще перестали читать. Я меняю сферу деятельности»?

Дмитрий Глуховский: Нет. Во-первых, книга как брикет целлюлозы и некоторое количество краски, она займет, я думаю, место на полках коллекционеров, как она уже в принципе и делает сейчас. Для того чтобы усвоить какую-то историю, для того чтобы услышать историю или прочесть историю, необязательно покупать этот кусок бумаги и картона. Человек всегда нуждался в истории. Он через историю узнает мир, он через историю изменяется и изменяет других. Он становится взрослее. И он просто торчит на историях как на каких-то запрещенных веществах. Нет нарратива в «Трансформерах» за 300 миллионов долларов – люди скучают и уходят. Там 3D, 4D, 5D – неважно. Только хорошая история является мощным драйвом, который в итоге доставляет тебе эмоции. Поэтому не так важно, будет ли книга на бумаге. Но литература, я уверен в этом совершенно, бессмертная.

Александр Генерозов: Возвращаясь к «Тексту», мне показалось, что за всей фабулой романа где-то – он не присутствует в кадре, он не присутствует на страницах – незримо наблюдает со стороны и одобрительно кивает бородой своей Федор Михайлович Достоевский. Вам не кажется, что некоторая дидактичность, свойственная ему, вот это перерождение личности, искупление – присутствуют в самой идее «Текста», не в стилистике, конечно.

Дмитрий Глуховский: Я Достоевского читал в школе, честно говоря. Так или иначе, русская литература, она ведь либо из Толстого, или из Достоевского, или из Чехова, либо это психиатрический достоевский надрыв, либо толстовская такая здравость и рассудительность, либо волшебство Гоголя. В общем, так или иначе, с кем-нибудь тебя обязательно из классиков сравнят. Но не так уж плохо, что тебя сравнивают с Достоевским.

Александр Генерозов: Для тех, кто с трудом осиливал школьные сочинения, сложно представить, что значит написать книгу. А писателю, наверное, сложно представить себя обычным офисным сотрудником с квартальным отчетом в виде самого сложного произведения. Как живут писатели – спросим у Дмитрия Глуховского. Я всех писателей, которые ко мне приходят, прошу провести аналогию с офисом, потому что для нас офис понятен. Кто вы: менеджер по продажам, ассистент менеджера, генеральный директор? Кто писатель?

Дмитрий Глуховский: Мне кажется, в первую очередь это аккаунт-менеджер, если о рекламщиках. Это человек, который просто ведет все от начала до конца, который должен и с одними уметь договориться, и с другими. В тебе при этом еще сидит и креативщик, который пытается перетянуть одеяло на себя. Я думаю, что мало какой писатель с вами откровенно на эту тему будет говорить. Писатель, он как женщина. Он должен себя такими слоями лжи, патоки и мифа овеять, потому что правда очень неприглядна. И она очень механистична, она очень меркантильна. А у писателя она может быть в достаточной степени приземлена. Но ты как русский писатель обязан всем дать оракула. Понимаете? А как только ты начинаешь: «С издательством я бился за три копейки. Здесь я завидовал своему товарищу, потому что он лучше написал, премию дали не ему. Подсудили, здесь лоббирование». Конечно, эту кухню никто вам вскрывать не будет. И каждый будет делать задумчивый вид, томные глаза, наносить какую-то вуаль или шарф. Духами и туманами не только женщины окутаны, но, разумеется, и писатели, уж не говоря о писательницах.

Александр Генерозов: Хорошо. Раз вы аккаунт-менеджер, с чего начался «Текст»? В чем было первое зерно? Это история с телефоном вас натолкнула или все-таки неправедное судейство?

Дмитрий Глуховский: Нет-нет, это была история с телефоном. Это была история о том, как один человек получает в руки телефон другого человека. И потом я подумал: «А что это за один человек и что это за другой человек? И в кого перевоплощается этот человек?»

Александр Генерозов: Вернемся еще раз к книге и фильму. А есть ли что-то в фильме, что Климу удалось сделать круче, ярче, чем у вас в романе?

Дмитрий Глуховский: Мне кажется, что вообще у него очень такая монолитная вещь, которая тебя с самого начала, с первых кадров, обволакивает. Книга может себе позволить переключиться на какую-то другую тему, сбавить темп повествования. Книга не должна держать тебя в напряжении все время. Она может тебя выпустить.

Александр Генерозов: Если это не Стивен Кинг!

Дмитрий Глуховский: Если это не Стивен Кинг, да. Но Стивен Кинг все-таки – достаточно особенный автор. Необязательно является признаком хорошей книги, что она тебя держит в напряжении. Наоборот считается, что книга, которая все время тебя держит в напряжении, это какая-то уступка массовому читателю, которого нельзя заставить заскучать, иначе он забудет, о чем было все.

Александр Генерозов: Это чем-то напоминает Умберто Эко с его философскими пассажами, которые он в детективную оболочку оборачивает, не находите?

Дмитрий Глуховский: Это та причина, по которой бедному Умберто Эко не дали Нобелевскую премию. Всем заслужил старик Нобелевскую премию, кроме того, что слишком пекся о читателе, слишком его развлекал. Ведь как это принято в писательском мире: «Большая литература не должна развлекать читателя». «Ей должно быть плевать на читателя». Есть он там, нет – какая разница? Я пишу для вечности, а не для вас. Но кино, конечно, история другая. Кино все-таки, построено по определенной механике. Сюжеты, сценарии строятся по определенной кривой эмоциональной. Они должны тебя здесь захватить, там повести, тут тебя в яму обрушить, здесь снова тебя выбросить на поверхность. Никто из массового зрителя не понимает формулы. Но как только ты от нее отбиваешься, люди – раз, и заскучали. Мне кажется, что Климу, конечно, удалось это превратить в напряженный психологический триллер. «Текст» можно смотреть как русскую драму, а можно его смотреть как драйвовый такой триллер, где ты каждую секунду с героем. Не знаешь, как все будет, как он выпутается из этой ситуации.

Александр Генерозов: Дим, не могу не спросить. У Кристины в этом фильме, как она сама признается, первая постельная сцена. Поскольку Кристина об этом говорит не без гордости, то почему нам об этом молчать? Сцена превзошла ваш роман? И легко ли дается описание интима писателю?

Дмитрий Глуховский: Когда ты практикуешь интим в жизни, тебе проще по свежим следам это точно описать. Что касается Кристины, то, я думаю, что она гордится своей отвагой, и тем, на что она пошла, потому что для нее это актерский был большой риск. То есть она сразу! Не то чтобы она сначала полуразделась для журнала «Максим», а потом еще что-то. «Текст», будучи гиперреалистичным произведением, он, в том числе, говорит о тех вещах, которые стали частью жизни. Но еще мы не нашли отражение в искусстве, потому что это только что произошло. Давайте об этом не будем говорить, пусть это отстоится лет 20. И мы потом по воспоминаниям как раз, подбирая с трудом слова, об этом скажем. Если ты говоришь о сегодняшней жизни, ты ее описываешь, воспроизводишь ее точно, ты должен эту тоже часть сегодняшней жизни реалистически отразить.

Александр Генерозов: Романы пишутся линейно или наращиваются на кристалл как в растворе?

Дмитрий Глуховский: Ты ведешь от начала, но ты часто возвращаешься к пройденному. Ты не можешь взять и перепрыгнуть 20 глав. Я не могу начать описывать сцену, которая будет. Это будет неправильно, потому что за то время, пока ты до этой главы добираешься, у тебя герой уже изменится. С ним что-то произойдет по пути неожиданное. Он обрастет какими-то воспоминаниями из детства. Он столкнется с каким-то другим персонажем, который его изменит или переубедит. Ни в коем случае нельзя писать главу, которая произойдет через полкниги впереди. Без того, что ты сидишь и выстраиваешь структуру, к тебе эти решения скорее всего не придут. Ты даешь подсознанию работу, загружаешь его задачей. Дальше есть верхний слой айсберга и нижний слой айсберга. Нижний слой айсберга – подсознание способно гораздо в большей степени генерировать что-то уникальное.

Александр Генерозов: Дмитрий, спасибо огромное за увлекательный час. Его катастрофически мало. Возьму обещание приходить как-нибудь еще с чем-нибудь новым, с чем-нибудь столько же провокационным, столь же интересным и остросоциальным. Дмитрий Глуховский – автор множества замечательных текстов, один из которых можно и прочесть, и посмотреть в кино – я про фильм «Текст», фильм отличный, был сегодня нашим гостем на Европе Плюс. Александр Генерозов, Week & Star. Пока!

Дмитрий Глуховский: Пока, спасибо большое.