19 ноября гостем шоу Week&Star стал актёр Даниил Воробьёв! Читай интервью ниже или подписывайся на подкаст, мы есть в Apple Podcasts, Google Podcasts, Castbox, «Яндекс.Музыке».
Александр Генерозов: На Европе Плюс этот вечер с нами проведет талантливый актер. Он относится к тому типу артистов, которые на площадке отдают себя полностью, целиком и без остатка, и мы, зрители, по-настоящему верим. Рад представить всем, Даниил Воробьёв. Привет, Даня! И привет всем, кто с нами этим вечером!
Даниил Воробьёв: Здравствуйте и всем привет!
Александр Генерозов: Ты пришел к нам. Во-первых, спасибо, что смог.
Даниил Воробьёв: Приятно, что пригласили.
Александр Генерозов: Один вопрос, который у меня будет зудеть, и поэтому лучше с самого начала его задам. Недавно смотрел «Кино в деталях» с Федором Сергеевичем Бондарчуком. И ты там замечательный такой с подведенными глазками, такой красивый. Во-первых, тебе это идет.
Даниил Воробьёв: Это вообще история интересная насчет глаз, мы сейчас к ней вернемся.
Александр Генерозов: Да, но я хочу свою догадку озвучить. Не было ли это своего рода референсом к Дэвиду Боуи?
Даниил Воробьёв: Очень мне симпатично творчество этого художника и музыканта, но все гораздо проще. До съемок у меня была фотосессия, и на ней не было мицеллярной воды, то есть того, что могло бы снять грим. Как-то попытались сделать, но то, что в кадре у Федора Сергеевича, в программе, это остатки. А все, наоборот, отмечают, вау, чувак, какой крутой стиль. Я говорю, угу, да.
Александр Генерозов: Твоя востребованность сейчас, мне кажется, выкручена на максимум просто. Проект за проектом, все успешные, все интересные.
Даниил Воробьёв: Я рад этому безумно.
Александр Генерозов: Ты подошел к точке, когда уже просто тебе не хватает на это дня, экстенсивно уже не получается развиваться?
Даниил Воробьёв: Нет, есть, конечно, особенности этого спортрежима. У меня уходит где-то 3-4 дня, чтобы планировать следующий месяц. Но это увлекательно. День настолько уплотняется событийно, что я как будто впадаю в детство. Раньше, в детстве же, день был длинный почему? Да потому что была событийность интересная.
Александр Генерозов: Давай тогда еще немного с другого ракурса похвалю. Ты практически, на мой взгляд, гениальный актер. Не боишься такой ситуации, что просто конкурентов не останется, сам себе в затылок начнешь дышать? Вот такой образ.
Даниил Воробьёв: Это крутой момент, на самом деле, в жизни любого человека, который занимается творчеством: поставить себя под вопрос. Если ты сам задышал себе в затылок, это значит next level, есть момент на творческий рост. Я обожаю эти моменты, несмотря на всю турбулентность. Потому что эти моменты роста, конечно, проходят с турбулентностью, когда, например, качество, которое ты выдаешь, и вдруг тебе его не хватает. Это всегда вечный анализ работы над ошибками – в работах, которые вышли. Мой случай. И сейчас я как раз в этом периоде, когда я понимаю, что да, наверное, сейчас нужно уже пересматривать свой личный подход к профессии и качество, которое я выдаю. И то, что за этим качеством стоит, какая-то моя внутренняя работа и стиль жизни.
Александр Генерозов: То есть тебе необязательно отталкиваться от других, ты чувствуешь в себе возможность оттолкнуться и от себя самого?
Даниил Воробьёв: Вообще легко!
Александр Генерозов: А не замахнуться ли нам… на самого себя?
Даниил Воробьёв: Я самый главный контролер для себя в этом смысле. Хотя, конечно, для меня есть авторитетные ребята в индустрии, с которыми я, конечно, дико бы хотел заколлаборировать.
Александр Генерозов: Ну и свежайший анонс от тебя самого, который буквально только что заинтриговал всех. АТЫКУДА, и ты в этом проекте. Если есть название, если говориться о режиссере, а это Алексей Герман-младший, если говорится о кастинге, который тоже там бомбический, значит, этому уже быть, и скоро мы это увидим. Во-первых, когда? Это, чтобы не забыть спросить.
Даниил Воробьёв: Это будет 3 числа, то есть в декабре месяце.
Александр Генерозов: То есть совсем скоро.
Даниил Воробьёв: Да, показ прямо скоро. Но это одна из новелл, а будет показано, по-моему, 10 или 15 работ. Наша очень занятная.
Александр Генерозов: Я просто подумал, там ведь еще Никита Ефремов и Алексей Герман-младший, и мне подумалось, что эти ребята, конечно, всю жизнь свою обязаны сами себя сравнивать с тенями незабытых их предков. Причем в их случае это с тремя поколениями, то есть у каждого такой мощный бэк!
Даниил Воробьёв: Да, они крутые.
Александр Генерозов: А ты сам такой волк-одиночка. Как думаешь, кому в этом плане потяжелее? Ты такой сам в себе, а они такие династийные ребята.
Даниил Воробьёв: Я думаю, что династийные ребята выхватывают больше напряжения, потому что это рельса, которая накатана до них. И, конечно, здесь надо справиться и найти аутентику свою. Потому что есть много примеров ребят, которые из кланов, грубо говоря, становятся заложниками клана. Мне в этом смысле повезло. У меня просто был импульс от родителей творческий. От отца и от мамы. Но они около профессии. В детстве мы занимались музыкой и творчеством. А потом это другие вещи.
Александр Генерозов: А если бы ты пофантазировал и себя предположил на их месте, ты бы пошел путем Николаса Кейджа, который свою фамилию Коппола старательно прятал, чтобы не дай бог никто не подумал?
Даниил Воробьёв: Это, кстати говоря, один из способов побороться с этой рельсой, про которую мы говорим, и стать аутентичным. Я думаю, что я мог бы, наверное, так сделать. Я свою-то фамилию теряю, мне нравится этот процесс, кстати.
Александр Генерозов: Мы говорим, что скоро выйдет, то есть 3 декабря. У тебя всегда в целом предчувствие по тому, как фильм примут или сериал, совпадает с реальными в итоге результатами, то есть каков ты предсказатель? Давай испытаем тебя и так.
Даниил Воробьёв: Когда иду за интуитивным чувством – да. Но иногда мне мешает его услышать голова, потому что начинаю анализировать и всё, здесь сваливается. Но, как правило, если вспомнить импульс, который был до, он самый точный. Я еще никогда не ошибался, если шел за интуицией, за этим впечатлением. Но, если шум в голове, то его очень трудно услышать.
Александр Генерозов: Шум в голове – звучит интригующе, конечно. А еще «Осьминог» вышел. И это классная штука, потому что 8 разных абсолютно ролей в одном проекте. Что в итоге было сложнее – придумать их или уже потом играть? Типа: «А, нет, я сам себя повторяю».
Даниил Воробьёв: И там, и там. Поэтому поломал голову, конечно, чтобы быть прямо молодцом. Но в реализации тоже достаточно сложно было, потому что есть условия производства, и в этих условиях нужно было распределиться с КПП – с календарно-постановочным планом, как мы это снимаем. И тут, конечно, эквилибристика началась, потому что он было сложноватый. Мы снимали в узких рамках, то есть это было, по-моему, 25 дней на всё про всё. Но из-за того, что подготовлено было, я достаточно уверенно прошел эту вещь. Даже где-то кайфанул. В двух персонажах точно кайфанул. Они были самые сработанные. В трех я такой, ну ладно, хорошо, пусть так.
Александр Генерозов: А кайфанул – это синоним качества здесь?
Даниил Воробьёв: Да, действительно эти позиции остались самые яркие.
Александр Генерозов: Восемь ролей, «Осьминог», совпадение этих числительных – оно абсолютно случайно или намекает на эти восемь разных существ?
Даниил Воробьёв: Да, это не случайная штука. Режиссер Алексей Степанов как раз предполагал, что это щупальца, которые влезают в голову к клиенту.
Александр Генерозов: Из конкурентов в этом процессе можно вспомнить только Кейт Бланшетт. Она чемпионка. Кажется, у нее 13 было разных воплощений, и может сказать тебе: «Подержи мое пиво». Мне кажется, и без этого ты бы с удовольствием просто ради того, что это Кейт Бланшетт. Сложно тут, чтобы это не оказалось в итоге бенефисом? Был такой советский жанр, когда один актер за всех.
Даниил Воробьёв: Я очень боялся этого момента, эффекта этого боялся. Но, по-моему, обрамление всей этой истории настолько объемное и яркое, что … И надо здесь сказать, что у меня прекрасная партнерша. Это Мария Миронова, а ещё Сабина Ахмедова, Анфиса Черных, Наташа Рудова. Я в этом ансамбле, и они молодцы, они свою партию очень круто сделали. Мы в единое целое как будто бы организовались, и у нас целая история. Я очень боялся, что это: «А вот теперь – тра-да-да-дам!»
Александр Генерозов: Да, ты понимаешь, о чем я говорю, кстати. А вот психологи – это действительно новые рок-звезды. А ты сам пользуешься услугами на уровне «заплатить за свет, за бензин и психологу»?
Даниил Воробьёв: Постоянно. Для меня это прямо постоянный тюнинг. Я считаю, что это очень важный момент, потому что у нас всех есть слепые зоны, которые мы самостоятельно никак не можем пройти. И дабы не залезать в дремучий лес, есть возможность обратиться к специалисту и вместе с ним уже поработать в пространстве безопасном.
Александр Генерозов: То есть это все прозревается в нашем будущем, что психолог – это надолго с нами, то есть это не поветрие какое-то?
Даниил Воробьёв: Это гигиена, я считаю. Без нее никак сейчас. Тем более у нас контекст достаточно забавный, в котором мы все находимся. И чтобы как-то центроваться и держать себя в тонусе, я считаю, что это очень правильный подход – поход к специалисту.
Александр Генерозов: Родился в Костроме, пожил в Лондоне, а ещё служил в армии, потом еще учился во ВГИКе. Его биография столь же всеобъемлющая, как образы в кино. Даниил Воробьёв сегодня с нами. Кострома, конечно, моя личная любовь. Но я-то турист, я посетитель сырных бирж, торговых рядов и прочих беседок Островского. А ты как уроженец этой глухомани в хорошем смысле слова – тебя еще многое с этим городом объединяет до сих пор?
Даниил Воробьёв: Да, конечно! Я постоянно туда приезжаю. Для меня поездка туда значит приход к себе опять, то есть это единственный город, где я слышу вдруг себя, людей в той подробности, которую себе предполагаю. И просто родной город. Все-таки родной город, там уникальная атмосфера для меня, потому что весь город связан с какими-то историями, бесконечными историями детства. И удивительно встречать повзрослевших людей, с которыми вырос. Мы с некоторыми дружим. Там очень рекреакционная атмосфера. Она ценная очень для меня, поэтому я там постоянно.
Александр Генерозов: А потом раз – и Лондон. После Костромы это шок был все-таки?
Даниил Воробьёв: Нет, Кострома после Лондона была шок. Я как-то по-новому посмотрел на вещи.
Александр Генерозов: Но Лондон – тоже город, который все по-разному воспринимают. И ты с ним подружился?
Даниил Воробьёв: У меня турбулентная с ним была ситуация, а потом – да. Я просто жил в районе не совсем благополучном, поэтому шок от Лондона первоначальный я получил.
Александр Генерозов: А то как-то «шок от Костромы», и я в защиту города уже...
Даниил Воробьёв: У меня нетуристическая была история, то есть это нетуристическая сторона Лондона была. Я ее посещал, но жил я как раз прямо в «трушной» ситуации. Когда я вернулся в Кострому, я понял, что мы как у Христа за пазухой. Мы молодцы, так держать.
Александр Генерозов: Хорошо, в этом смысле шок, ладно. Адвокат Костромы во мне затыкается. Давай посмотрим на твое обучение во ВГИКе. Там же у тебя, правильно я помню, был педагог Александр Леньков?
Даниил Воробьёв: Да, мой мастер.
Александр Генерозов: Очень удивительный актер.
Даниил Воробьёв: Потрясающий.
Александр Генерозов: Очень жаль, что он уже ушел, увы. Я все-таки его для себя не смог раскусить как человека, как явление. Поэтому я его немного лично всегда боялся, как некий Пеннивайз. Как бы ты его описал, в каких терминах? Что за человек? Если хочешь, педагогически.
Даниил Воробьёв: Уникальный артист, но у него есть особенность. Я не знаю, с чем это связано. Скорее всего, с талантом, потому что как мастер он очень интересно проявлялся. Если после мастерства к нему я, например, подходил и спрашивал: «Ну что, как, какие комменты?», он показать это мог, а сказать об этом не мог. Он в буквальном смысле пытался подобрать слова, в итоге заходил в какой-то тупик и такой: «Ну ты понимаешь, да, понимаешь?». Он такой, да, наверное. Но что касается показа, когда он вставал и выходил на сцену, было очень понятно, что он имеет в виду. Как это сделать – вот вопрос был большой.
Александр Генерозов: То есть ему актерским языком это сказать было проще, чем вербализовать?
Даниил Воробьёв: Да, чем тебе донести, педагогическую схему какую-то внедрить в голову, и такой с ней пошел жить. Он в этом смысле, была у него такая особенность. Очень, крайне позитивный, добрый человек был. Конечно, я от него очень много взял.
Александр Генерозов: Поменьше слов, побольше информации, вопросы покороче, ответы в любом формате. Перебор в количестве появлений на экране имени Александра Петрова и Дмитрия Нагиева тяжело потом лечится, как думаешь?
Даниил Воробьёв: Думаю, да. Но об этом надо задумываться раньше, когда ты понимаешь, на какой масштаб, на частоту появления ты выходишь. Конечно, нужно очень внимательно относиться к выбору того, в чем ты участвуешь, чтобы это не превратилось в такой творческий как раз бенефис и сенокос.
Александр Генерозов: Что нужно, чтобы ты поверил в дебютанта режиссера и согласился у него сниматься? Только не надо мне сейчас Дашу Мороз называть.
Даниил Воробьёв: Да, это такой своеобразный дебютант получается. Даша – потрясающий профессионал, конечно. Но очень актуальный вопрос, потому что я сейчас прихожу к тому, что диалог и адекватность диалога с человеком, который пытается снять кино и это его дебют, это самый основной момент, который меня может или купить, или оттолкнуть от кино, даже не читая сценария.
Александр Генерозов: Отказался от хорошей роли, или тебе отказали в хорошей роли – что тяжелее принимается?
Даниил Воробьёв: Хороший вопрос! Отказался. Если отказали, то есть я начинаю примерно понимать из-за чего. Там может масса вводных быть, там много факторов. А если отказался, это потом, считай, где-то недели полторы логических ребусов в голове, чувства вины и перепроверки своего выбора. Да, хорошо, мы отказываемся, потому что по стратегии это не совсем подходит, но все равно это возникает: «Блин, а можно было бы сделать тут вот это и это». Где-то через три дня может эта точка возникнуть, что, блин, я зря отказался, надо было все-таки сделать.
Александр Генерозов: Внезапно: «Война и мир» Бондарчука – хороший фильм?
Даниил Воробьёв: Потрясающий.
Александр Генерозов: Я, кстати, не считаю его прямо таким хорошим, потому что, мне кажется, от Толстого не так много он оставил там. Но это просто авторское кино.
Даниил Воробьёв: Авторское кино. Но нет, на тот момент это суперявление.
Александр Генерозов: По эпичности – да, но не в контексте актерской игры, по моему восприятию. То есть, я считаю, что как Ридли Скотт такой и Кэмерон в одном лице советского кинематографа – да, но и не более.
Даниил Воробьёв: Но при этом у него есть, как мне кажется, уникальная штука, там настолько плотно сшито ансамблево и сюжетно атмосфера, что там «вилку не воткнешь». Это суперценная штука. Сейчас с нашими возможностями у нас есть эти проблемы: есть крутой визуальный ряд, хорошие работы, а атмосферы нет. Атмосфера – это самое ценное, как мне кажется.
Александр Генерозов: Солоницын месяц молчал, Бардем привыкал к неподвижности, Де Ниро себе зубы испортил – все жертва ради роли. Чем похвастается Даниил Воробьев?
Даниил Воробьёв: Толстею, худею, отбеливаю зубы, бреюсь. На этом остановимся (смеётся).
Александр Генерозов: 30 августа, в один день с тобой, родились гениальная «мама» Франкенштейна Мэри Шелли, гениальный художник Исаак Левитан и гениальный актер Анатолий Солоницын, которого только вспомнил. Кому из них пару роз…?
Даниил Воробьёв: Я думаю, что всем, но с Левитаном особенная связь. Это же Плёс, рядом-рядом. Я атмосферу его очень схватываю. Мощнейший мастер просто!
Александр Генерозов: Это точно! И вернемся в актерскую стезю. У тебя очень интересное лицо. Не с точки зрения красоты говорю сейчас, а такое оно, выразительное! И я подумал, что ведь это тоже часть актерского дарования, может быть, отчасти генетическое. Потому что Мерил Стрип никогда не прятала свой длинный нос, Уиллем Дефо не попытался исправить свой чудовищный оскал, Кристофер Уокен – вообще марсианин. Вот с этим образом, с этим ведь тоже как-то приходится жить, и ты в итоге к своим морщинам, к складкам тоже достаточно трепетно относишься?
Даниил Воробьёв: Да, это суперфактура. У меня нет паранойи по поводу взросления, исправления и так далее. Я, безусловно, слежу за собой в базовой своей позиции, в нулевой. Но вот что касается художественного образа, то я могу здесь пойти на достаточно смелые вещи, то есть я могу в себе увидеть уродца, юродивого, я могу в себе увидеть суперкрасавчика, секси. Я могу в себе увидеть среднестатистического мужичка. Это все от художественной задачи стоит. У меня вообще с этим проблем нет.
Александр Генерозов: Ты очень по-разному даже по возрасту можешь выглядеть. Тебе 30 с чем-то, 40 с чем-то. Какие-то такие ножницы. Ты хочешь сказать, что это можно почувствовать себя в каком-то возрасте и это так и будет отражаться на тебе?
Даниил Воробьёв: Сто процентов. Я в этом убежден.
Александр Генерозов: Но все-таки старость никуда не денешь, ты будешь дряхлеть потихоньку. И ты этого не боишься?
Даниил Воробьёв: Я буду взрослым ребенком.
Александр Генерозов: Давай я тебя помучаю возрастом немного. Можешь ты себе представить или хотя бы как-то задумывался о такой глубине карьеры, как у Майкла Кейна, который только завершил свою карьеру? Ты готов прямо настолько глубоко думать?
Даниил Воробьёв: Я бы был счастлив постареть в кино. Это было бы круто очень, потому что это такая фактура лица и физики, и души, потому что она же тоже обрастает объемом. Не скажу, что она взрослеет. Мне кажется, что она находится изначально в этой позиции, с которой ты пришел в этот мир, но то, что она становится объемнее, сложнее, это точно. Эту фактуру видеть в кино – это потрясающая вещь.
Александр Генерозов: Мне кажется, с этой точки зрения актерская работа при правильном построении и правильном даровании – это самая антиэйджистская.
Даниил Воробьёв: Сто процентов.
Александр Генерозов: Потому что можно устроиться в 90 лет работать, можно начать в 70 лет карьеру, можно в 4 года.
Даниил Воробьёв: Конечно.
Александр Генерозов: Это то, что вы не знаете у себя на киноработе, я про настоящий эйджизм.
Даниил Воробьёв: Сто процентов.
Александр Генерозов: Заправски крутит пистолеты в «Майоре Громе», играет хоть жертв, хоть их мучителей Даниил Воробьёв – актер с гигантским диапазоном на Европе Плюс. А еще «Лада Голд», где он играл недавно вместе в паре с великолепным Батиштой.
Даниил Воробьёв: Кирилл – ближайший друг и большой интеллектуал, человек, который копается в себе и в вопросе своем личном, пытается найти смысловую вещь. Поэтому, конечно, он очень симпатичен мне и близок в этом смысле. Он еще очень круто танцует.
Александр Генерозов: И сам проект, конечно, это такие мифы и легенды из 90-х. Мне это немного мешало всматриваться, потому что мне же хочется доскональности, и потом отпускает.
Даниил Воробьёв: Нет, это фантасмагория в некотором смысле, впечатление.
Александр Генерозов: Почему-то самые большие сложности всегда с воплощением отнюдь не таких далеких времен. 90-е, 80-е, вроде бы они рядом, а почему-то костюмер, декораторы именно здесь «лажают» больше всего. Тебе не кажется так?
Даниил Воробьёв: Да, у меня есть такая штука. Мне кажется, просто спрессовывается впечатление, если мы берем 18-19 века. Уже есть такое прямо конкретно спрессованное впечатление от времени, наверное, по прошествии лет просто. А тут это совсем теплая история, поэтому очень много мнений, потому что люди живы, носители живы.
Александр Генерозов: И «Черная весна» – просто фантастический сериал. Ты там играешь папу Глеба Калюжного. Мне кажется, именно в их возрасте какая-то прямо массовая классная прослойка подоспела актеров. Ты спокойно с зумерами взаимодействуешь на площадке?
Даниил Воробьёв: Я поражен, честно сказать, этим поколением.
Александр Генерозов: Они быстро учатся.
Даниил Воробьёв: Это ребята очень разогнанные. У каждого абсолютно смелая внутренняя творческая рельса, и есть прямо уникальные бриллианты, я считаю, в этом возрасте, с которыми я работаю. Несмотря на общее впечатление, что это инфантильное поколение.
Александр Генерозов: Да, вроде бы есть, к ним прилипло такое.
Даниил Воробьёв: Да, и я понимаю даже, почему. Но ребята, с которыми я общаюсь, они очень смелые, очень самобытные товарищи, грубо говоря. В частности, Глеб. Мне очень понравилось с ним взаимодействовать. Там даже не про интеллект, там, скорее, про ощущения, про интуицию. Там какая-то вот такая вибрация, вдруг схватываю ее от этого поколения. Сейчас я работаю с Марком Эйдельштейном в другом проекте под названием «Чистые». Это работа, которую снимает Николай Хомерики. Тоже уникальное сочетание. Он играет моего сына, я отец. Я в диком кайфе от того, что происходит на площадке.
Александр Генерозов: А тебе сравнение с Билли Миллиганом лестно?
Даниил Воробьёв: На самом деле, когда возникает такой прецедент, когда ты реализуешь несколько характеров в одном кино, это процесс соединения с самим собой, это то, что отличает нас, например, меня, от Билли Миллигана. Потому что в его случае это неподконтрольные вещи, а в моем случае это попытка найти себя и рассуждать о своих внутренних проблемах. В моем случае это так.
Александр Генерозов: Все знаем, что актеры – это звезды, почетная профессия. Интеллектуальные актеры, такие как ты, в том числе, говорят: «Мы исследуем таким образом реальность». Но буквально всего век назад это была практически постыдная профессия. Как думаешь, когда произошел этот перелом?
Даниил Воробьёв: Мне кажется, что когда кино стало переходить в категорию искусства, начало выражать мнение.
Александр Генерозов: Из балаганности такой?
Даниил Воробьёв: Да, когда ушла лубочность и попытка не то, что развлекать, а началась попытка рассуждать и влиять на мнения.
Александр Генерозов: Резонно.
Даниил Воробьёв: Хотя, конечно, есть мощное расслоение на развлечения. И это тоже может быть, потому что развлечение тоже может быть очень интересное, блокбастер тоже может быть очень крутой.
Александр Генерозов: Эпоха великих режиссеров, таких, как Кубрик, и их младшего поколения, тот же самый Кэмерон или Скотт – это время уходит потихоньку?
Даниил Воробьёв: Мне кажется, что сейчас происходит процесс вырастания этих цветов. Сейчас в России наметилась эта тенденция очень крутая, когда подрос очень сильно визуальный ряд. И до недавнего времени он был бессмысленный, как мне кажется. Это было красиво снято, но в этом не было смысла. Сейчас я, например, работаю в российском кино, сейчас такие сценарии ко мне приходят, это умные сценарии.
Александр Генерозов: А если мы при этом глянем за океан, то там тоже интересная новость проскочила, что после завершения забастовки той самой, к работе вернулись все, кроме крупнейших директоров по толерантности в кинокомпаниях. Может, от некоторого морока и там очнулись?
Даниил Воробьёв: Они психи!
Александр Генерозов: Они уже долго спят.
Даниил Воробьёв: Это тоже их путь, они должны пройти этих своих черно-белых «Русалочек» и так далее сейчас. Сто процентов.
Александр Генерозов: Когда у тебя есть хэштег #THESITTER, и ты читаешь, если я правильно понимаю, свои личные стихи. Хочется заподозрить, что это однажды может дорасти до моноспектакля.
Даниил Воробьёв: Я очень бы хотел, мечтаю об этом.
Александр Генерозов: То есть работа над этим идет, и ты копаешь?
Даниил Воробьёв: Да, единственная проблема – это график сейчас. Чтобы этим заниматься, я понял, что нужно, конечно, расчистить себе пространство. И это еще тема, которая не отпускает меня уже лет, наверное, 15, потому что оттуда есть вещи, которые еще не реализованы. Я, так или иначе, хочу в ближайшее время собрать материал. Уже даже не важно, в каком виде это будет, будет ли это книга – а книга будет сто процентов – или это будет все-таки спектакль, о чем я и мечтаю, чего я и боюсь, на самом деле, потому что это большая ответственность для меня.
Александр Генерозов: Даня, а почему тебя нет в театре вообще?
Даниил Воробьёв: Я к театру открыт, а он как-то … Не знаю, очень странные взаимоотношения, но так или иначе этот момент не закрытый, то есть это незакрытый гештальт. Так или иначе, я думаю, с чем бы я мог выйти на сцену. Было много предложений разных, но они мне не нравились, поэтому я почему-то не там.
Александр Генерозов: Даня, спасибо тебе огромное за то, что пришел к нам, за то, что наговорил всего такого интересного. Я теперь буду долго обдумывать это.
Даниил Воробьёв: Было очень приятно.
Александр Генерозов: Даниил Воробьёв – один из самых интересных актеров нашего кинематографа провел с нами свой воскресный вечер на Европе Плюс. А я, Александр Генерозов, жду всех ровно через семь дней с новым выпуском Week&Star. Будет звездно, будет интересно. Всем пока.
Даниил Воробьёв: Пока, друзья. Спасибо.
